Гурам Дочанашвили - Одарю тебя трижды (Одеяние Первое)

— Что, и он важная персона?

— Нет... Проводил тебя сюда.

— Выходит, тебе ничего?

— Что я, спятил — платить ему шестнадцать.

— Кому — ему?

— Портному, кому еще...

Помолчали, недоуменно разглядывая друг друга.

— А этот маршал какой-то при чем?

— Тсс, — Скарпиозо вздрогнул, прикрыл рот рукой. — Не услыхал бы кто, крышка нам тогда, хале.

— Что я сказал особенного...

— Опять притворяетесь? Не знаете, что у маршала ото всего доля... Надо много денег иметь, чтобы хорошо править городом да быть справедливым. Это правильно, хале, мудро. Сумеешь быть справедливым, если у тебя много денег, куда денешься, хале...

Ничего не понял Доменико; растерянный, привычно потянулся к кувшину и, поднося ко рту, вскинул голо­ву — знакомое пятно смотрело хмуро, но все же ободри­ло.

— Иди, чего ждешь...

— Иду, хале.

— Постой, мерку почему не снял?

— Как не снял, — обиделся Скарпиозо, — столько времени мерил тебя глазами.

— Ступай тогда.

Когда Скарпиозо вышел, Доменико бессильно опу­стился на стул. Мысли в голове мешались, страшные предположения беспощадным ударом взбивали и трепа­ли их, словно клочья шерсти. Убьют его? Нет, нет, уце­лел же ночью, избежал смерти... А вдруг у Скарпиозо есть второй ключ? Нет, не посмеет — меня убийцей счи­тает... Мало ли кто еще может прирезать... Нет, сказал же — мирные часы сейчас... Утешай себя, утешай — пле­вать им, мирные или немирные!.. У них тут всё деньги решают, а денег у меня навалом! Не тронут?..

Бросил сбереженные сорок драхм на постель и опу­стился на колено достать из-под кровати мешочек, заша­рил там рукой, а кто-то цепко, как клешнями, ухватил его за запястье. Хотел вырваться, но сковало всего; об­мякший, отяжелевший, безвольно перевалился на бок, по­корно, блаженно потонул в пышной рыхлости лиловых облаков, но грубые пальцы терли ему виски, кто-то уда­рил по щеке, не хромой ли работник? Нет, нет, вяло по­думалось Доменико, отстали б лучше, ему хорошо, хоро­шо — ни забот, ни печалей, оставьте... но его не оставляли, кто-то настырный даже водой побрызгал в лицо. Доменико недовольно приоткрыл глаза и тут же погрузился в облачную пушистость — страшная, жуткая была личина! — а неизвестный сказал:

— Я старший брат Александро.

Он лежал на постели... Как оказался на ней?.. Успо­коенный, снизу смотрел он на ночного спасителя, а узкая косая щель в маске шипела:

— Слушай хорошенько, времени мало. Зря думаешь, что Скарпиозо принимает тебя за бандита. Он отлично знает — ворота его дома ночью не открывались и ты не выходил на улицу, а кровь у тебя — на верхней губе. Обождет немного — проверит, вправду ли ты родствен­ник маршала Бетанкура или полковника, а потом уж схо­дит к портному. Учти, если одежда будет тебе великова­та, значит, решил прикончить тебя, заведет в безлюдное место, убьет и наденет твои вещи — он чуть полней. Слу­шай внимательно, времени мало. — Человек в маске по­дошел к двери, выудил из-под деревянной накидки-щита тесак, какие-то инструменты и вытащил из гнезда за­мок. — Наверняка в лес пойдет с тобой, заморочит голо­ву, уговорит помочь вырыть яму — могилу тебе, но ты рой, рой, пока не запоет дрозд, тогда замахнись, будто кидаешь нож в дерево, не бойся, я буду за твоей спиной, но не вздумай оглянуться, не то в тебя угодит мой нож — проткнет горло. — Человек что-то вставил в дверь. — Метко бросаю, нет мне в этом равного.

Угрожающе шипел голос под маской.

— Я под твоей кроватью провел ночь — Скарпиозо запросто мог пробраться сюда, прикончить тебя и сбе­жать с твоими драхмами, хотя и знает — далеко убежать не дадут, схватят люди надзирателя Наволе, но такая уй­ма денег все равно помутила бы ему разум. Потому и остался я тут. — Человек запер дверь и подошел к До­менико. — Я сменил замок, держи ключ, сам запрешь, уходя. Скарпиозо ничего не узнает, с виду ключи похо­жи, а когда вернетесь, ему не удастся отпереть своим ключом, откроешь ты, и он окончательно убедится, что с тобой не справится, не по зубам ты ему, и сам начнет трястись за свою шкуру. Понял меня?..

— Понял, хале, — ответил благодарный Доменико.

— Покажу тебе «хале», — зло прошипел человек. — Начнешь с «хале», и втянешься, во всем уподобишься и-им... — протянул он совсем как Александро.

— Вы что, уйдете? Извините...

— Останусь пока.

— А как выберетесь? Я же запру дверь...

Показалось — улыбнулась маска, и ласково прошеле­стело:

— У меня второй ключ есть! — И как будто теплее посмотрели на него сквозь узкие щелки. — Не забудь: как защелкает дрозд, трижды замахнешься... Ясно?