Кеннет Харви - Брад

Брад и Джой зажмурились, чтобы не слышать крика. И только когда убийца наконец замолчал, они решились посмотреть из-под опущенных ресниц. Стул напротив них был пуст. А Щен все спал или, может, просто притворялся. На столе возле самого лица мальчишки лежал зуб, его обломанный корень был весь в крови.

На лбу у Щена краснело сердечко, нарисованное кровью. Брад улыбнулся и толкнул Джой. Этот символ он знал хорошо. Мама иногда прижимала руку Брада к своей груди, чтобы он запомнил, как бьется ее сердце. А потом брала бумагу и рисовала такой же значок.

«Это то, что соединяет все живое на свете, — говорила она. — Стук сердца — он один на всех. Его надо уважать».

Джим смотрел на улицу сквозь лобовое стекло. Он знал, что изменить прошлое нельзя, но все равно пытался придумать, как можно было бы спасти брата. Раз за разом адвокат возвращался мыслями к их последней встрече. Они были одной семьей, а он только сейчас это понял. Смерть вытащила на свет их связь, связь, восстановить которую было уже невозможно. Их ссора тянулась долгие годы. Но что же делать, если они выбрали такие разные профессии? До чего же абсурдна жизнь! Борьба за выживание воздвигла между ними стену. Надо было сохранять мир в семье, а не гнаться за куском пожирнее. Как получилось, что повседневная суета заслонила от него целый мир?

Андрена сидела рядом с мужем и разглядывала свои руки. Ей хотелось обнять его, но воздух словно пропитался ненавистью, и девушка боялась нарваться на ссору. Она понимала, как Джиму больно, как он растерян, как жалеет о том, что не помирился с братом, но сделать ничего не могла.

— Джимми, — робко прошептала Андрена.

Она произнесла его имя, и на глазах сразу выступили слезы. Девушка закусила нижнюю губу, чтобы не плакать, откинулась на мягкое сиденье и закашлялась.

Джиму было не до нее. Он снова и снова вызывал в памяти образ брата, словно рыл норку, в которую можно заползти и зализать раны. Лежать в темноте и лелеять свое отчаяние.

Андрена дрожащими руками обняла мужа за шею и нежно поцеловала в щеку. Джим рассердился, увидев боль в ее глазах. Слабость жены отнимала силы и у него. Адвокат повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть только себя. Он с ненавистью смотрел на свое лицо, на воспаленные глаза и старался справиться с горем, задавить его.

«Нет, — подумал Джим, — плакать я не буду. Этим ничего не исправишь».

— Что там делал Стив? — тихонько спросил он. Боль с новой силой вцепилась в душу, лишь только прозвучало имя брата. — У него ведь уже закончилось дежурство. — Джим повернулся к Андрене.

— Не знаю.

Предметы в машине казались ей чересчур объеденными. Окна запотели. Душно. Но ни уехать, ни бросить машину нельзя. Иначе ее заберет эвакуатор, когда пробка рассосется. Надо сидеть и ждать.

И тут адвоката осенило:

— Брад был в больнице! Стив к нему приходил.

— Ты видел Брада? Он здесь?!

— Нет. — Джим покачал головой. — Но он здесь был. И Стив это знал.

Он зажмурился, наклонился вперед и стиснул левую ладонь в правой, словно хотел выдавить из себя боль.

— Прости! — Андрена заплакала. Она знала, что муж в ярости и прощения не будет. У нее разрывалось сердце.

Джим уронил голову жене на грудь, зарывшись лицом в минные волосы. Он ничего не видел, не хотел видеть ничего, что усилило бы его страдания. Он не заплачет. А если заплачет, придется самому себя наказать. Нельзя так распускаться.

— Мы найдем Брада, — прошептала Андрена, но легче Джиму от этого не стало. Одни вопросы и подозрения. Ни одного ответа. Ну и подарок подкинула судьба.

«Во что превратилась моя жизнь! — думал адвокат. — И все из-за него».

Щен плелся за Брадом и Джой. Они беззаботно гуляли по пустынным улицам. В этот час неоновые вывески наводили тоску, уж больно сиротливо выглядели они без толпы, для которой предназначались. Вдалеке на небоскребе Квейгмайера мигали электронные часы, они показывали то температуру, то время. Было уже почти шесть утра, от теплого воздуха мальчика клонило в сон.

— Какие улицы чистые, — устало сказал Щен. — По утрам всегда так. — Высокие стены ответили гулким эхом. — Странно.

На всех углах продавали утренние газеты. Выражения лиц у продавцов были мягкие, совсем не городские. Газеты свисали с деревянных прилавков, прижатые тяжелыми камнями. Но пока горожане не проснутся, пока не пойдут на работу, новостям придется подождать.