Ника Созонова - ...Это вовсе не то, что ты думал, но лучше

С этими словами Хаос вновь сомкнулся на своем равнодушии. И больше уже не отвечал Гармонии на ее вопросы.

И вот объединились эндорионы, ит-хару-тэго и люди, и по всему миру начались поиски смертной с двумя сердцами. Но были они безуспешны — ведь сердца у людей внутри, их не видно, во всяком случае, у живущих. А мир все ближе подходил к той грани, за которой царит полное разрушение. Все меньше оставалось живых, и земля явственно стонала ночами от обилия мертвых тел, покоящихся в ней.

И вот однажды шел Бессердечный — бесцельно и беспощадно губя все вокруг себя. И пересек его путь ручей. На берегу сидела маленькая девушка с серыми глазами и пепельными локонами. Она мыла в ручье стопы и пела. И песня ее не затихла даже тогда, когда она перестала себя слышать из-за грохота, сопровождавшего шаги Бессердечного.

Он остановился, и она обернулась.

— Ты тот, чьим именем пугают детей?

— Ты не бежишь от моего взора? Значит, ты та, у кого два сердца. И одно из них моё…'

— Можешь не продолжать! — прервала я Спутника. — Могу закончить за тебя. Они полюбили друг друга, Бессердечный исправился и больше не совершал злых дел. Они жили долго и счастливо и умерли в один день.

— Спасибо, что избавила меня от труда досказывать эту историю, — он сухо и иронично поклонился.

Я тут же пожалела о вырвавшихся глупых словах.

— Ну, извини… Это я сдуру. Доскажи, пожалуйста!

— К чему? Твое продолжение этой истории имеет такое же право на существование, как и моё.

— Но я не хочу фантазировать! Я хочу знать, как было на самом деле.

— А что такое — на самом деле?

— Ты прямо как Понтий Пилат: что есть истина? Ну ладно, я ведь уже извинилась, — я придала голосу максимально жалобное звучание. — Продолжай! Ведь твоя история имеет ко мне непосредственное отношение, как я понимаю.

Спутник демонстративно вздохнул.

'…- Два сердца? — удивленно переспросила девушка.

— Значит, ты не знала? И когда бы тебя, наконец, нашли и убили, ты бы даже не поняла, за что.

— Скорей бы это произошло! Я знала, что я не такая, как все, и что со мной обязательно случится что-то очень хорошее или очень плохое. Пусть будет плохое — пусть меня уничтожат. Ведь тогда погибнешь и ты. Верно?

— Этого никогда не случится — я никому не позволю до тебя дотронуться. Я всегда буду рядом, чтобы слушать биение моего сердца сквозь твою кожу.

— Ну, тогда забирай его из моей груди и уходи!

— И этого не будет.

Он шагнул к ней. Девушка попыталась отстраниться, но разве можно вырваться из объятий Рожденного Хаосом? Он укутал ее своими руками и крыльями, и два сердца оглушительно стучали в её груди, какое-то время вразнобой, а потом в унисон — друг с другом и с высокой мелодией, рожденной не на земле…

И началось 'золотое' время — время спокойствия и процветания. Рожденный Хаосом — впрочем, он звался теперь иначе: Эльситрион, Преображенный, выстроил замок для них двоих. Он стоял на высокой неприступной скале, и попасть в него можно было только с воздуха. Но и Крылатые, и Сыны Бездны на своих драконах не смогли бы проникнуть в эту обитель, защищенную мощью Преображенного, когда он находился в замке. А когда его не было — не было там и её, поскольку они ни на миг не расставались.

Впрочем, никто и не пытался причинить им вред. Эндорионы и ит-хару-тего прекратили свои битвы, боясь потревожить их покой. Изначальные Силы вновь занялись творением, как в давние и благословенные 'синие' времена. Люди умирали и рождались, но рождались намного чаще. Зацвела земля с новой силой, и новые живые существа заскользили в волнах, заселили леса и заполонили небо.

Но прекрасное не может быть долговечным. 'Золотое' время было самым кратким из всех эпох.

Один из князей ит-хару-тэго, потомок первой жертвы Бессердечного, погибшего когда-то у мертвой скалы, таил зависть к любви необыкновенной пары, ревность к окружавшему их почитанию и ненависть — за погибшего отца. Долго выжидал он удобного момента и, наконец, проник в замок — в тот редкий момент, когда Преображенный отлучился ненадолго, а его возлюбленная ещё спала.

Семь заговоренных кинжалов было у него под одеждой: первый вспорол полог кровати, на которой спала смертная с двумя сердцами, второй рассек шелковое покрывало, третий разрезал рубашку на её груди, четвертый вонзился в тело, пятый углубил эту рану, шестой же кинжал он сумел воткнуть в её сердце. Но лишь поднял он седьмой кинжал, чтобы ударить во второе сердце, стучавшее рядом, страшный смерч пронесся по комнатам и выбил оружие из его руки. От крика Преображенного враг превратился в ледяной столб и тут же растаял и мутно-бордовой лужей растекся по полу.