Станислав Родионов - Избранное

— Ее родители, мы с матерью, да вы с Вестой… Шесть человек переплетутся отношениями, что твой клубок. Распутаешь ли? Отец у Весты директор школы. Сможешь ли с ним разумно поговорить? Понравиться им сможешь ли, как надобно? Твоя невеста и будущая теща — женщины… Разберешься ли в их душах, отличных от мужских? Любовь у вас… А знаешь ли, что эта самая любовь тоже имеет свое развитие и затухание? Я уж не говорю про будущих детей…

Стал он усы щипать. Я жду, время у меня есть; правда, и у Генки усов много.

— Как всегда, усложняешь, отец. Теперь все сущности перемешаны.

— Тогда ответь мне на вопрос… Почему это родители Весты против тебя?

— Мало ли почему… Усы не понравились.

— Нет. Потому что ты ко второй сущности своими усами не прикоснулся.

Генка задумался. Мне того и надо.

9

Только это я натянул комбинезон для работы, как Чурочкин, бледнолицый кадровик, подошел ко мне с некоторой ухмылочкой:

— Николай Фадеич, в комнате отдыха вас ждут дамы. Примете?

Это где мягкие кресла, африканские пальмы и пучеглазые рыбки в аквариуме. Какие дамы, язви их под сваю?

— Сколько дам? — спрашиваю на всякий случай, поскольку догадываюсь о шутке.

— Пять, пропущены на территорию по указанию директора.

Видать, тут шутка пополам с подвохом. Затягиваю все молнии и направляюсь в комнату отдыха.

— В рабочей одежде? — ужаснулся Чурочкин.

— А я не в кадрах сижу.

По дороге представляю… Сидят пять членов месткома насчет диетпитания. С утра-то и в рабочее время? Или пришли тетки из административного корпуса насчет каких-либо женских вопросов. Так Восьмое марта уже минуло. Или корреспонденты насчет бригады. Пять человек, и все женщины? Или никого там нет, а Чурочкин в порядке шутки груши носом околачивает.

Открыл я дверь в комнату отдыха…

Господи боже мой, как об стенку головой. Пять штук приличных дамочек сидят под пальмами и глядят на меня, а рыбки пучеглазые глядят на дамочек.

— Здравствуйте, — сказал я оробело. — А тут не ошибочка в личности?

— Вы Николай Фадеевич? — спросила одна, которая всех постарше.

— До сегодняшнего дня числился им.

Они больше ничего не сказали, а уперлись в меня взглядами десяти глаз с таким форсом, что я оробел вторично. Дамочки все интеллигентные, одеты завидно. И от духов такой настой — помножь-ка запах каждой на пять, — что хоть топор вешай.

— Ничего не понимаю, — вздохнула одна.

— Чем увлек? — вопросительно вздохнула и другая.

Я, конечно, сел в мягкое кресло, поскольку дамочки пришли ко мне.

— Мы родители тех ребят, где вы недавно выступали, — начала старшая, почему-то волнуясь.

— Был грех, — признался я.

— Пришли к вам относительно деликатного вопроса…

— Насчет металлолома?

Они все переглянулись меж собой, будто я выразился. Но при женщинах я ни-ни, да и при мужиках этого избегаю — только уж если вынудят.

— Николай Фадеевич, произошла загадочная история, — продолжила старшая. — После вашего выступления, по словам завуча весьма неудачного, почти все мальчики класса решили не в девятый идти, а поступить в это… в профтехучилище…

— А потом всем пойти в вашу бригаду! — чуть не крикнула какая-то мамаша.

Я встал, поскольку для моих заготовленных слов не помешало бы рукопожатие, да засомневался насчет тактичности. Поэтому сказал просто, как положено:

— Поздравляю вас, дамочки, с этим праздником!

И сел. И подскочил, поскольку в комнате отдыха

вроде бы громыхнула атомная бомба — огня не было, но гул пошел. Даже я подумал, не передохли бы пучеглазые рыбки — так бабоньки галдели.

Я струхнул. Пять крепких теток, целая бригада, отметелят за милую душу, и супруга не примет.

— Дамочки, нельзя ли прояснить вопрос?

— Вы сбили с панталыку ребят! — прояснила одна.

Тут уж я смекнул окончательно и пригляделся позорче. Одна, значит, постарше всех и посерьезнее ликом. Вторая жирком заплыла, беленькая, на спелый кабачок похожая. Третья худенькая и черноволосая, наподобие цыганки, — глазами так и сечет. Четвертая под рыжинку выкрашена и даже сидя повыше меня будет. А у пятой сумка продуктовая, как воз на коленях, — затоварилась под завязку, три куриные лапы торчат.

— Дамочки, а кем бы вы хотели видеть своих огольцов?

— Мой всегда мечтал о театральном.

— А мой физик, прирожденный физик!

— Вадушку тянет в спорт, метр девяносто рост.

— Мой парень в гражданские летчики хотел.

— У моего еще нет определенности, но не под машиной же ему лежать…