Станислав Родионов - Избранное

в ней мелкое — губки, носик, колечки белесых волосиков, — а вот глаза большущие, будто чужие, ей-богу, величиной с наручные часы, и серые с голубоватым подсветом.

— Давно бы пора познакомиться. — Она улыбнулась своими губками очень приятно.

— А коли пора, то давай, мать, полноценный обед, — предложил я Марии.

— Спасибо, Николай Фадеич, я сыта.

— Лидия Аркадьевна, все недомогания от недоедания.

— Это он шутит, — перевела Мария.

Гостья, а теперь наша сватья, глядит на меня проницательно — Марию, видать, она уже рассмотрела. Под этим ее взглядом налил я себе чаю.

— А Геннадий дома? — поинтересовалась она.

— Ушел, Лидия Аркадьевна. — Мария ответила поспешно, будто виновата в чем.

— Нет ни кота, ни кошечки, — уравновесил я спокойно.

— Какого… кота? — вроде бы не поняла она.

— Жених — это кот в мешке, а невеста — приблудная кошечка.

Гостья, то есть будущая сватья, глядит на меня с большим интересом, но чувствую, что слова мои проскользнули мимо.

— Коля, говори проще, — посоветовала Мария.

— Хочу этим сказать, Лидия Аркадьевна, что ни вы жениха, ни мы невесты толком не знаем.

— Николай Фадеич, лишь бы они друг друга знали.

— Знакомы-то всего полгода, — вздохнула Мария. — Будут ли жить-то…

— А мы сейчас это очень просто узнаем… Лидия Аркадьевна, сколько вы состоите в браке?

— Уже двадцать два года.

— Мы с Марией еще побольше. И дети наши пойдут по той же тропке.

— Современная молодежь живет своим умом, Николай Фадеич.

— А вы слыхали, Лидия Аркадьевна, пословицу про яблочко и яблоньку?

— Ее все знают.

— Знают, что яблочко от яблоньки недалеко падает, да не все знают, что оно падает так близко.

Одета Аркадьевна во все новое, привлекательное. На ней костюмчик шерстяной, ручной вязки, а грудка замшевая. Под ним кофточка воздушная — дунь, она и взовьется до полного оголения. Сапожки чистые, белые, тоже дай бог. Это не считая шубы в передней, из натурального хищника. И духами пахнет на всю квартиру. Коли брюква такова, какова на вкус тыква? То есть каков супруг-то?

— Николай Фадеич, в Весте мы воспитывали склонность ко всему хорошему.

— А мы подошли с другого боку.

— Как… с другого бока?

— Мы отваживали от всего плохого.

— Ну а как же хорошее?

— А коли человека отвратить от плохого, то к хорошему он сам придет.

— Надо же молодому человеку привить главные понятия. Например, любовь, труд, счастье…

— Этих прививок мы не делали, — признался я.

— Как же так?

— Так ведь эти прививки с них, что вода с масла. Пожуют да выплюнут. Поскольку внушаем им про чужое счастье, про чужую любовь…

— В чем же тогда, Николай Фадеич, заключалось ваше воспитание?

— В подталкивании, Лидия Аркадьевна, в подпихивании.

— Куда?

— К самоличному опыту. Чтобы парень сам шел к пониманию этой самой любви и тому подобного счастья.

— И вы знаете, как… подталкивать?

— Знал бы — меня бы академиком назначили. Мы Генку просто растили, личным примером.

— Одним личным примером не воспитаешь.

— Еще как. Ребята, в сущности, есть обезьяны. Живут по-родительски. Чуть хуже, чуть лучше, но подобно.

— У хороших родителей бывают плохие дети, Николай Фадеич.

— Не бывает, за это я и расписаться могу.

— Педагоги утверждают…

— Не верьте. Повадки ребят вроде оборотной стороны пятака. Коли тут пять, то на обороте десять не будет. Парень — хам, обернись на папашу и найдешь то же самое хамство.

— Значит, Геннадий на вас будет походить?

— Только я лысый, а он усатый.

— Выпейте еще чашечку, — предложила Мария, у которой откуда что взялось: и варенье двух сортов, и пирожки слоеные, и конфеты семирублевые…

А я вдруг набычился, будто в нос мне пыхнула труба дизеля. Сижу как чурка еловая. «Значит, Геннадий на вас будет походить?» И в лице ее такое сожаление писано, что без фар все видать. А на кого ж ему походить — на кадровика Чурочкина? У меня ребят трое, и все на меня похожи, как оловянные солдатики. И работу любят, и с женами живут крепко, и лысеют в свой срок… Чего ж она хочет? Чтобы мой Генка со временем в принца африканского превратился?

— Странно-странно, тетка Анна, — сказал я как бы про себя.

— Николай Фадеич, но я вас иногда не понимаю.

— А вы переспрашивайте, — посоветовала Мария.

— Это у меня от смешения разных языков, Лидия Аркадьевна.

— Вы знаете языки? — удивилась Лидия Аркадьевна, будто я фокус ей показал.

— Три изучил. Родом я из деревни Дурашкино. Не бывали?