Теперь всё иначе. В такси идет либо закоренелый неудачник, либо мальчишка, приехавший с Кавказа. Хлеб шофера тяжел, крутить баранку хорошо по молодости, пока идет поиск более спокойной и денежной работы; кто не сбежал вовремя – тот пропал.
Спать действительно хотелось, вокруг всё спало, скользили мимо белые обочины, белые поля, белые крыши, зима, утром было минус девятнадцать, ничего не хотелось, кроме как залезть в теплую берлогу и дремать. Кирилл пожалел, что не взял с собой фляжку с коньяком, но потом вспомнил, что врач запретил пить коньяк на морозе: сосуды сыграют, и организм подведет в самый неподходящий момент.
Зимой нельзя делать дела. Мудрые предки зимой дела не делали, сидели по домам, у печки. Организм не хочет работать зимой. Он даже коньяка не хочет. Разве что самую малость. А его, организма, владелец, Кирилл Кораблик, делает дела круглогодично, без пауз и перерывов. Надо же питаться. Нападать, хватать, проглатывать.
– Жрать охота, – сказал шофер и выругался.
Кирилл сделал вид, что очнулся.
– Да, – сказал он. – Это точно. Жрать охота. Здесь направо. Ты хорошо сказал. Пора пожрать. На том светофоре – налево.
Он попросил остановить возле двухэтажного здания районного отдела внутренних дел, вздохнул и достал волшебную красную ксиву.
– Документы давай.
Лицо шоферюги пошло пятнами, нос побелел, сильно выступили фиолетовые склеротические сосуды. Несчастный вытащил засаленный бумажник. Кирилл заглянул, извлек деньги, швырнул на колени примолкшего бедолаги. Всмотрелся в водительское удостоверение.
– Юрий Алексеевич, – вслух прочитал он. – Ага. Как у Гагарина. Слушай сюда, Юрий Алексеевич. Я оперативный работник, провожу оперативно-следственное мероприятие. Вчера ночью совершено убийство, есть свидетель, он запомнил машину. Такси, как у тебя. Синяя девятка, сверху оранжевые «шашечки».
Он сунул бумажник таксиста в свой карман.
– Командир! – вскричал бедолага. – Ты что? Да я... Да как... Какое убийство? Я вчера вечером дома сидел! Водку пил! Новый год же! У меня жена, она подтвердит! У меня дочка, и зять, и мать старая! И вторая дочка, с хахалем! Мы все сидели, водку пили! Все подтвердят, когда проспятся!
– Разберемся, – ответил Кирилл. – Сиди здесь, я сейчас вернусь.
Он вышел из машины и быстрым шагом направился к дверям отделения; оказавшись внутри, изобразил законопослушную улыбку и постучал в стекло дежурного.
– Здравия желаю, товарищ сержант. А где тут можно узнать насчет разрешения на охотничье оружие?
– Восьмой кабинет, – сказал сержант. – Только там никого нет. Выходной день. В следующий вторник, с десяти часов.
– Понял, – сказал Кирилл. – А может, пораньше прийти? Наверняка народу много будет, я очередь займу...
– Очереди не будет, – сказал сержант. – Тут вам не мавзолей. В следующий вторник, с десяти часов. Еще вопросы?
– А как имя-отчество? Ну, того сотрудника, кто разрешения оформляет?
– Придете – и познакомитесь. В следующий вторник, с десяти часов.
Кирилл сердечно поблагодарил и вышел, не забыв стереть с лица улыбку.
Таксист, разумеется, кому-то телефонировал – вернее, пытался дозвониться, приятелям или жене, но в середине дня первого января все его приятели и домочадцы, разумеется, беспробудно спали. Две дочки, зять, хахаль дочки, старенькая мама и жена наверняка живут все вместе, а он у них вроде кормильца. Силою воли рванул рано утром копейку заколачивать.
Кирилл распахнул дверь, наклонился.
– Пойдем. Оформляться будем. Машину вон там пока поставь, мы ее потом сами во двор перегоним.
– Начальник, – страстно прошептал таксист, – сядь на минуту! Умоляю по-братски!
Кирилл сплюнул, сел, захлопнул дверь.
– Чего хочешь?
– Не губи, – сказал таксист. – Это не я, отвечаю. Я водку пил, у меня свидетели есть. Только зря со мной провозитесь. Отпусти, от греха. Вот мне еще не хватало, первого января в милицию попасть... Забери деньги и отпусти. На вот, пять тыщ тут... Почти...
Кирилл вздохнул. Лишние пять тысяч рублей еще никому не повредили, но мараться и рисковать ради ста пятидесяти долларов глупо. Для отца двоих дочерей это большая сумма, по роже видно. Потом всем расскажет, у кого-то могут быть знакомые или знакомые знакомых, именно в этом РОВД, таксист запомнил его в лицо, вдруг захочет вернуть свои кровные...
Он вернул несчастному бумажник. Сухо велел:
– Деньги свои оставь себе. Я офицер, мараться не люблю. Но мои – верни. Там было три бумажки по пятьсот рублей. Служебные. Мне за них отчитываться. И через минуту чтоб я тебя тут не видел. Гуляй пока. Завтра-послезавтра вызовем повесткой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу