Александр Трапезников - Новая история московских улиц

Ринат прогуливался с доберманом, который Иволгина обнюхал, узнал и завилял обрубком хвоста. Мужчины обменялись рукопожатием.

— Не надо соболезнований, — сразу предупредил Ринат. — Я не верю, что Наташа умерла или убита.

— А что же тогда? — спросил Иволгин. — Ведь прошло уже почти четыре недели. Не могла же она просто так взять и провалиться под землю? Хотя в Москве сейчас часто случаются провалы, вон, вчера на Трубной площади… Ты-то сам что думаешь?

— Не знаю, — честно признался Ринат. — Возле неё постоянно крутилась всякая гнусная публика, все эти концептуалисты, арт-менеджеры, кураторы, поклонники Малевича, Зверева… Сволота, одним словом. А я её предупреждал.

— Считаешь, что её затянуло в «чёрный квадрат»?

Вместо Рината отозвался доберман, разразившись бранливым лаем.

— Молодец! — похвалил его муж-вдовец. — Тоже их терпеть не может. Однажды даже цапнул за ногу этого подлеца, человека-собаку, забыл, как его зовут, Дятел, что ли.

— Так куда же она исчезла? — продолжил расспросы Иволгин, поглаживая добермана. — Следователь грешит на Меркулова.

— В этом я тоже сильно сомневаюсь, — ответил Ринат. — Он у меня в своё время получил по роже, я ему челюсть в двух местах сломал, да оба глаза подбил, с тех пор он возле Наташи не крутился. Трус поганый, на преступление не пойдёт. Нет, тут что-то другое. Не понимаю.

— Может, вы в последнее время сильно ссорились? — с надеждой спросил Иволгин, заодно обдумывая будущую повесть.

— Жили душа в душу, как никогда прежде, — искренне произнёс Ринат. — Всё было хорошо. Не могла она никуда уехать, не предупредив. Да и никогда раньше так не поступала. Дети всё-таки в доме. Ладно меня, но их-то она не бросит.

— А где они сейчас?

— Я их пока к своей родне отправил, в Казань. Чтобы не переживали.

— Так, может, её в Чечню увезли, ковры плести или чем там они в зиндане занимаются? — предположил Иволгин, теряя нить следствия.

Ринат молча развёл руками. Доберман радостно залаял. Наверное, уж он-то точно знал, где Наташа, только дураки-люди не понимали.

— Тёмная история, — вздохнул Иволгин, почёсывая свой нос.

Дома, в порыве вдохновения, он сел за компьютер, даже не испив чая, и за три дня сочинил повесть под названием «Убийство в Полнолуние на армяно-грузинском перешейке». Почему «в Полнолуние», отчего именно «убийство» и на каком таком «армяно-грузинском перешейке» — этого он бы и сам не смог объяснить. Так легла творческая карта. Но речь в повести шла о Наташе, Меркулове, Ринате и многих других из окружения пропавшей художницы. Все персонажи были легко узнаваемы, со слегка изменёнными фамилиями. И самое любопытное, что произведение Иволгина было тотчас же напечатано в одном толстом литературном журнале, а затем, по горячим следам, вышло отдельной книжкой, правда, в мягком переплёте. Шуму оно, тем не менее, наделало.

Однако публикация повести имела и иные последствия. Совершенно неожиданные для Иволгина. Как-то раз в его квартире зазвонил телефон и некто вежливо, но твердо пригласил литератора явиться в прокуратуру Центрального округа. Иволгин поначалу воспринял это как шутку, но звонок повторился через пару дней, а голос звучал сурово. Делать нечего — автор детективного бестселлера отправился на свидание с законом.

Следователь, тот самый «хренов лейтенант Коломбо», о котором в своё время рассказывал Меркулов, ждал его с нескрываемым интересом. На столе у него лежали журнал и книга Иволгина. Автор почему-то впервые испытал не заслуженную гордость, а некоторую брезгливость, будто не убрал за кошкой.

— А я и не знал, что наши прокурорские работники следят за новинками художественной литературы, — сказал он.

— Читаем-читаем, — подтвердил следователь. — И черпаем много нового. Вот, пришлось опять открыть дело. А я-то уж хотел его в архив, на полку, подальше от глаз.

— Ну и напрасно, — сумрачно отозвался Иволгин. — Я не понимаю, чем вам могут помочь метафоры, образы — плоды, так сказать, больного творческого воображения?

— Могут-могут, — хитро усмехнулся следователь. — И не такое уж оно больное, воображение это. Да и метафоры, образы чего стоят! Нет, литература — великая сила, не спорьте.

— Я и не спорю, — устало согласился Иволгин, понимая, что разговор предстоит долгий. Кроме того, последнее утверждение следователя ему пришлось по душе.

— Итак, — начал тот, потирая руки и едва ли не подмигивая Иволгину, — в вашей замечательной повести вы уверяете, что Наталью Зиненко убили, войдя в сговор, её муж Ринат и скульптор Меркулов.