Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

«А ведь не какая-то там бесящаяся от жиру „новая русская“. Такая же, едва сводящая концы с концами, баба, которой сегодня, может быть, чуть больше повезло в жизни. Откуда же эта ненависть и уничижение к тем, кому повезло меньше? – недоумевал Перевалов, едва волоча ноги. – Наверное, она таким образом пытается совпасть с жестокой и дикой нынешней жизнью, усвоив ее главное правило: человек человеку – волк!»

Кот доживал последние отпущенные ему часы. Он лежал на боку неподвижно, и только иногда приоткрывал глаза, которые все сильнее затягивала смертная пелена.

– Ну поживи еще хоть чуть-чуть, не оставляй меня одного... – шептал Перевалов, сидя на полу рядом с другом, и невольные слезы катились по его щекам.

Едва заметно, как показалось Перевалову, прощально шевельнулся самый кончик хвоста, хотя кот еще дышал...

А под утро будто кто толкнул Николая Федоровича в бок. Он вскочил с дивана и бросился в угол, к балконной двери, где было постелено коту. Перевалов встал на колени, осторожно, словно боясь спугнуть, дотронулся до него. Кот еще не остыл, но был мертв.

Перевалов застонал, обхватил голову руками и так, на коленях, простоял, не двигаясь, пока совсем не рассвело. Потом очнулся, тяжело поднялся, чувствуя, как ноет сердце. Надо было что-то делать дальше, где-то похоронить друга. Можно было закопать его во дворе, за гаражами или еще где-нибудь неподалеку, но Перевалов отверг эту мысль. Кот был в последнее время ему дороже любого человека, а потому...

Перевалов нашел большую картонную коробку из-под зимних женских сапог, порвал надвое простыню, завернул в тряпку тело кота и положил в коробку. Накрыв коробку крышкой, обмотал ее куском шпагата и, взяв свою скорбную ношу под мышку, зашагал навстречу солнцу. В той стороне, на самой окраине, располагалось одно из городских кладбищ.

Перевалов решил похоронить друга возле забора, неподалеку от кладбищенских ворот. Он выбрал местечко посуше, еще не занятое могилами, и только сейчас вспомнил, что забыл лопату. На глаза попался ржавый железный прут от оградки, и он взялся ковырять им землю.

– Мужик! – окликнул его кладбищенский рабочий. – Ты чего тут скребешься?

– Хороню, – мрачно отозвался Перевалов.

– Кого? – не поверил рабочий и подозрительно посмотрел на коробку.

– Кота, – неохотно пояснил Перевалов. Очень уж ему сейчас не хотелось ни с кем объясняться.

– Кота?!. – удивленно присвистнул рабочий и рассердился: – Тебе тут что, кладбище животных? Да ты знаешь, что здесь для самых богатых, крутых и блатных место зарезервировано?

– Он не просто животное. Он как человек. Даже и лучше многих. Он – мой друг, – сказал Перевалов, пропустив мимо ушей слова о «богатых и крутых».

Рабочий покрутил пальцем у виска, присел на бугорок и закурил, глядя на странного мужика, вздумавшего похоронить животину на человеческом погосте да еще в самом престижном месте.

Перевалов продолжал ковырять землю.

Рабочий был Перевалову ровесник, не первый год промышлял кладбищенским трудом, сталкивался здесь со всяким, но такое видел впервые. Впрочем, он давно разучился чему-либо удивляться. Особенно, когда дело касалось жизни и смерти. Поэтому, еще немного посмыкав свою цигарку, философски заметил:

– Ну, если друг, то куды попрешь... Друг он и в любой шкуре друг... – помолчал и сказал: – Ты это... Кончай скрести-то. Много ли такой железякой нацарапаешь. Передохни пока. Я сейчас...

Рабочий, кряхтя, поднялся и пошел к видневшейся неподалеку хозяйственной постройке, откуда вернулся вскоре с лопатой. Титановый, отлично заточенный ее штык, изготовленный скорее всего на бывшем оборонном предприятии, был насажен на короткий, прочный и легкий черенок. Все говорило о том, что сей шанцевый инструмент принадлежит профессионалу.

Рабочий несколько секунд целился взглядом в расковырянное Переваловым место, потом вонзил в землю заступ.

Действовал он артистически. Перевалов даже забыл на время о своем горе и невольно залюбовался работой.

Очень скоро аккуратная могилка с идеально ровными краями была выкопана. Перевалов, встав на корточки, осторожно опустил на дно обувную коробку с телом кота и бросил на ее крышку комок холодной весенней земли. Заступ опять споро замелькал в руках кладбищенского рабочего, и вот уже на месте ямы вырос холмик. Рабочий деловито обхлопал его со всех сторон заступом, и получилась маленькая плоская пирамидка. Он подобрал с земли прут, которым Перевалов ковырял землю, и воткнул его в основание могилки. Потом порылся в карманах, вытащил обрывок черной муаровой ленты, на которой еще различались золотые буквы, и повязал ею, как галстуком, воткнутый в землю прут.