Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

Смена кормчих обсуждалась на каждом углу. Мнения были разные, как погода в берущей разгон весне: то оттепель растапливала снег, то морозец ударял гололедом. Многие ждали перемен к лучшему, надеялись, что уж этот-то – молодой, бодрый, спортивный, непьющий, ни в чем предосудительном не замеченный – навороченное до него выгребет и исправит. И вообще даст прикурить!..

Перевалов уже ничего не ждал и ни на что не надеялся. Для него лично, знал-чувствовал, лучше уже не станет. И верно...

Когда сошел снег и начала пробиваться первая весенняя травка, заболел кот. Его мучительно рвало даже от воды, живот раздуло. Он едва передвигался. Потом и вовсе слег. Кот с трудом приподнимал голову, глядя наПеревалова больными, полными слез и тоски глазами, и слабо шевелил хвостом в ответ на прикосновение хозяйской ладони.

Перевалов, умостив его в большую хозяйственную сумку, помчался в ветлечебницу. Там, чуть не плача, уговорил ветеринара осмотреть кота бесплатно.

Узнав, сколько коту лет, ветеринар сразу же предложил его усыпить. Эта процедура освобождала Перевалова от многих хлопот, но Николай Федорович наотрез отказался, решив, что пусть его единственный друг, если ему суждено, умрет естественной смертью. Лучше бы подсказали, чем больному помочь. Ветеринар посоветовал капельницу, назвал какие-то лекарства, но когда сказал, сколько это будет стоить, у Перевалова волосы встали дыбом и все оборвалось внутри – таких денег ему не найти...

Оставалось только смотреть, как доживает последние дни его полосатый друг, терзаясь тем, что ничего уже не в силах для него сделать. Даже покормить толком.

Хоть покормить бы напоследок!..

Эта мысль, воспринятая им как последняя воля умирающего, подхватила Перевалова и понесла на базарчик.

Он не помнил, как очутился в павильоне мясных изделий. С гуляющим ветром в карманах ему здесь делать было нечего. Но неотвязное желание напоследок вкусно покормить кота уже потащило Перевалова вдоль торговых рядов.

Боже ж ты мой! Какой только вкуснятины тут не было! Истекающая соком розовая буженина, загорелые окорока, толстобокие, перепоясанные шпагатом вареные колбасы, кофейного цвета сервелаты, копченые языки, от которых и собственный немудрено проглотить, похожая на слоеный пирог корейка, тающая во рту пастрома, свиные ребрышки, гирлянды сарделек и сосисок и многое еще такое, чему Перевалов и названий-то не знал, дразнили взгляд, обоняние, возбуждали зверский голод.

Покупатели разглядывают колбасы, продавцы расхваливали товар, предлагали пробовать, ловко отделяя от мясного тела тончайший пластик. Покупатели с глубокомысленным видом дегустировали, оценивая. Но когда и Перевалов попросил попробовать, продавщица просто махнула в его сторону тыльной стороной ладони, как делают это, отгоняя муху.

Перевалов понуро побрел дальше. И... не поверил своим глазам: шагах в трех от него, на бетонном полу под прилавком, лежала сосиска. По всей видимости, упала, когда покупателю взвешивали товар. Замечательно! – обрадовался Перевалов, и от волнения у него перехватило дыхание. Народу в будний день в павильоне было мало, и никто не мешал ему вплотную приблизиться к вожделенной сосиске. Оглянувшись для верности по сторонам, он нагнулся и схватил ее. А когда выпрямился, услышал из-за прилавка:

– Эй, мужик, чего это ты там нашел?

Николай Федорович вздрогнул от неожиданности. Подавшись всем телом через прилавок, его в упор расстреливала густо подведенными глазами молодая яркая продавщица.

– Да вот... Валялась... На земле... Я и подобрал... – растерявшись, залепетал Перевалов, протягивая в подтверждение свою находку.

И не успел Перевалов глазом моргнуть, как молодая халда выхватила сосиску.

– Да вы что! Я же не с прилавка... Она на полу лежала... – заволновался Перевалов, еще не веря, что лишился сосиски.

– А свалилась она откуда? – злым пронзительным голосом заверещала продавщица. – С неба? С моего же прилавка. Мой товар, слышишь ты, мой!

– У меня кот болеет... Покормить хотел... Помрет вот-вот... – заискивающе бормотал Перевалов, все еще надеясь, что продавщица сжалится.

Но она взвилась еще пуще:

– Чего?... Твоего кота сосисками кормить? Ну вы посмотрите на него, люди добрые! Я должна его кота сосисками кормить! Это что ж такое делается? Ты сам себе на горбушку хлеба, гляжу, не можешь заработать, а собрался кота сосисками кормить. Конечно... Можно... Чужими-то! Ворованными... Ходите тут, шакалы голодные, а чуть зазевался – тырите, что подвернется. Вали отсюда, бомжатина неумытая!.. – зашлась продавщица в крике, и было в нем столько презрения и ненависти, что Николай Федорович испугался: в красивом еще пару минут назад лице почудился ему злобный волчий оскал.