Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

В общем, кто не успел, тот опоздал, а кто не сумел – погиб...

Деньги от расчета в магазине стремительно подходили к концу. Надо было что-то предпринимать. Николай Федорович стал захаживать на оптовый рынок, расположившийся на самой окраине города, минутах в двадцати ходьбы от дома, в надежде что-нибудь подзаработать.

Эта большая, огороженная забором из бетонных плит, площадка круглый год была забита фурами и рефрижераторами «дальнобойщиков» с мясом, разными продуктами, овощами и фруктами. Больше всего приезжало машин с юга. По утрам сюда устремлялись оптовые покупатели со всего города. Мелькали ящики, коробки, мясные туши, мешки. Висел над рынком многоязыкий говор.

Работа здесь – разгрузить-загрузить, поднести-перенести – не переводилась, но и охотников на нее имелось с избытком. Причем, не чета ему, Перевалову – мужиков, едва переваливших в большинстве своем на четвертый десяток, крепких, напористых, цепких, зорко следящих за посторонними на своей территории. Были тут свои лидеры, свои отношения и сферы влияния. Белую ворону и «чайника» Перевалова вычислили фазу, едва он в первый раз появился на площадке, и к серьезной работе не допускали. Да и на «несерьезную» – уборка территории, например – попасть из-за конкурентов-бомжей и алкашей, которые глотку готовы были перегрызть, нечасто удавалось. А уж забросить незаметно мелкому оптовику в легковушку несколько ящиков куриных окорочков было вообще большой удачей. Но и с тех грошей, какие удавалось поиметь, следовало «отстегнуть» «бригадиру» за возможность находиться на площадке.

В общем, и тут было, как везде. И как везде, ему и здесь не находилось места...

А дома, у порога, его встречал кот. Он терся о ногу, с голодным вопросом заглядывая хозяину в глаза. И Перевалову все чаще нечего было своему любимцу ответить. Николай Федорович брал кота на плечо, тот прижимался полосатой мордой к его уху и начинал громко мурлыкать, словно утешая и ободряя: мол, не расстраивайся, обойдется, Бог даст. Перевалову и впрямь становилось легче.

Перевалов принес его когда-то в дом совсем еще маленьким котенком, более пятнадцати лет прожил с ним, не расставаясь, и любил его, как еще одного своего ребенка. Пожалуй, никто из домашних не был так привязан к нему, как Перевалов. И кот отвечал ему полной взаимностью, только в нем по-настоящему и признавая хозяина. Они чем-то неуловимо схожи были. Во всяком случае, чувствовалась в переваловском питомце своя порядочность и даже интеллигентность. Кот никогда не воровал, не попрошайничал. Когда приходили гости, он встречал всех в коридоре, и каждому, как собака, протягивал, вызывая изумление, мягкую мохнатую лапу. (Этому его научила дочь). А потом величаво, с чувством собственного достоинства удалялся и не появлялся, пока все не расходились. Он был добрейшей души животным, совершенно незлобивым, не мстительным, как некоторые кошки, ни разу никого не укусил, не исцарапал. Ему неведомо было, что такое враги. Окажись кот на улице, думал иной раз Перевалов, ему бы там не выжить.

Теперь, оставшись вдвоем в этом враждебном мире, они чувствовали еще большую нужду друг в друге. Перевалов стал замечать, что он разговаривает с котом не только как с живым человеком, но и равным собеседником. Кот, не мигая, смотрел на него изумрудными глазами и, казалось, все понимал. Иногда сам отвечал что-то на своем кошачьем языке. И Перевалов тоже его понимал. Если бы рядом не было этого пушистого друга-собеседника, Перевалов от тоски и одиночества точно бы сошел с ума.

Особенно – когда вышел из строя телевизор. Ремонту этот ветхий аппарат уже не подлежал, а потому просто пылился в углу комнаты. Перевалов по-прежнему садился со стаканом чая за журнальный столик напротив него, подолгу отрешенно смотрел на помертвевший экран, вздыхал и говорил привычно устроившемуся на коленях коту: «Вот и закрылось наше окно в мир».

Без телевизора к хроническому недоеданию прибавился еще и информационный голод. Сначала Николай Федорович, пытаясь хоть как-то утолить его, захаживал в ближайший магазин радиотоваров, чтобы постоять возле всегда включенных телевизоров, но быстро намозолил глаза персоналу и вызвал подозрения. И в очередной такой визит, когда Перевалов, ушам своим не веря, слушал об отречении старого кормчего в пользу своего молодого, только-только появившегося на политическом Олимпе, преемника, два дюжих охранника его просто выперли за дверь.