Джулия Уолтон - Слова на стене

Мама и Пол ничего не сказали мне о том, что после этих событий в школе прошло закрытое собрание, но мне никто о нем ничего не сказал. Я ничего не узнал бы даже в том случае, если бы вдруг вздумал проверить звонки на мамином телефоне.

В данном случае в школе уже знали, кого им следует бояться. Они знали, кого нужно будет обвинить, если опасность все же существует. Глава школьного совета (отец Йена) назначил собрание сразу же после трагедии, поскольку был уверен, что больше никого не нужно будет уведомлять о случившемся, учитывая правовое обоснование своего решения. Трудности заключались в том, что до Рождества оставалось всего несколько дней. Некоторым родителям не понравилось бы, что их дети должны учиться с таким типом, как я. С тем, кто не может полностью себя контролировать. Большинство людей даже не позаботятся о том, чтобы узнать побольше о моем состоянии или принимаемых мною лекарствах. Они сразу же впадут в панику. Но я не могу обвинять их в этом.

И хотя данный случай произошел в противоположном уголке страны, я мгновенно понял, что это все означает для меня.

Он был одним из таких, как я.

И примерный ученик. Он даже некоторое время посещал католическую школу.

Как ни жутко, но у него даже имя было такое же. Адам.

Даже если все это оказалось бы неправдой, дирекция школы в любом случае должна была бы переговорить с моей мамой и Полом. Я понимал, что дирекции требовалось такое собрание, может, даже с участием публичной инквизиции – католики все же…

Причем они протестовали против закрытой формы этого собрания. Им хотелось, чтобы было опротестовано заявление Пола о том, что в школе, безусловно, никто не должен знать о моем состоянии. Ведь если произойдет нечто подобное в нашей школе, обязательно найдется родитель, который потребует кровавых разборок, поскольку его никто не предупредил заранее, что его ребенок учится бок о бок с «бомбой замедленного действия».

То есть со мной.

А это уже не соответствует церковному учению, что для них, конечно, крайне неудобно. Библия учит терпению. Сомневаюсь, чтобы Иисус поощрял тех, кто посоветовал бы «изгнать» меня, как шизанутого. Вам ничего не говорит фраза: «пусть тот, кто сам безгрешен, кинет камень»?

О стрелке пока известно не очень многое. Возможно, он несколько месяцев вынашивал свой план, задействовал других людей, оповестил полицию заранее, чтобы начать переговоры о том, что он хотел получить. Но ничто из этого не было важно. Главным пунктом случившегося был вопрос: почему? А для меня это означало, что я влип.

Факты таковы: двадцатилетний мужчина застрелил родную мать, после чего отправился в школу и открыл огонь, перестреляв и детей, и учителей. Никакой причины у него на то не было, ничем они ему в жизни не помешали и на дороге не стояли.

Опять начинается дискуссия на тему личного оружия, но при этом, похоже, законы менять никто не собирается.

И ничто уже не изменит тот факт, что дети мертвы. Навсегда.

Моя мама – женщина весьма чувствительная. Возможно, она плакала, узнав кое-что о страшных подробностях трагедии, но в основном плакала из-за меня. Она смотрела новости, и я сразу все понял. Дело в том, что у того парня было не в порядке с головой, и кто знает, какие демоны и что именно нашептывали ему на ухо. Теперь она боялась за меня.

Наверное, на каждого душевнобольного могла бы вестись охота. И вот тогда можно было бы полностью избавиться от всего общества шизофреников. Да никто бы и не заметил, что они полностью исчезли. Потом взялись бы за тех, кто разговаривает сам с собой. Затем за бедолаг с биполярным синдромом. После них – за тех, кто страдает поведенческими проблемами. Это мамин персональный кошмар. Она боится, что в один прекрасный день кто-нибудь действительно явится за мной, а она не сможет уже их остановить…

Когда я вернулся в школу после рождественских каникул, мы все только об этом случае и разговаривали. Первая месса была посвящена жертвам и их семьям. Маленькая перепуганная второклассница, которую почти не было видно за кафедрой, писклявым голосом прочитала Молитвы верующих. Под конец она произнесла:

– Ради расстрелянных жертв в городе Сэнди Хукс и ради их семей, Господь, услышь наши молитвы!

Когда она замолчала, в зале как будто стало пусто. Эта девочка, скорее всего, была того же возраста, как и убитые дети, и я почувствовал тоску. Это, вероятно, тут же отразилось на моем лице, потому что Майя сразу тронула меня за руку.