Сергей Аксентьев - Беспокойные дали

— Слушай, Андрюха, — доверительно обратился Максим, — тебя не гнетет это райский уголок под названием Баку?

Андрей выразительно посмотрел на Горского: с чего бы это?

Видимо, поняв, что зацепил глубинное, Макс, не дожидаясь ответа, начал высказываться сам:

— Понимаешь, ещё там, в Мардакянах, во мне вдруг зародилось ощущение своей чужеродности под этим небом. Да, здесь всё отлично: природа, женщины, местный колорит, город красавец, море, пляжи, экзотическая кухня, потрясающие люди. Но… Все это, черт возьми, как-то не ложится в душу. Скользит где-то в стороне, словно сказочная декорация на сцене, и нутро твоё противится всей этой южной мишуре…

— Ты прав, — кивнул Андрей, — не приживается здесь и моя душа. Поначалу думал — пройдет, образуется. Потом понял, что все это игра с самим собой в кошки-мышки, самообман. Больше того, в последние год — полтора я и на кафедре-то чувствую такое же отторжение. Видно, выдохся. Израсходовал весь творческий запас. — Платонов неуверенно взглянул на Макса, опасаясь нарваться на его саркастическую ухмылку. Но Горский слушал внимательно и заинтересованно.

— Ей Богу, без всякой патетики — именно творческий запас. Это когда каждый день приносит что-то новое, а обучая и развивая своих подопечных, с азартом обучаешься и развиваешься сам. И вот теперь ничего этого нет. Всё куда-то улетучилось, испарилось. В осадке осталась рафинированная муть скучного бытия.

— Знаешь, дружище, — Горский положил свою руку на руку Андрея, — по-моему, хватит восточной экзотики. Я так думаю, — Макс выразительно посмотрел на Платонова, — пора тебе сниматься с якоря и брать курс на родные пенаты, в Севастополь. И кончать эту холостяцко — затворническую хренотень…

Платонов попытался поменять вектор беседы, но Горский решительно остановил его:

— Не ёрзай. И не стой из себя жертву несчастной любви. Вы оба по молодости и по глупости наломали столько дров, что этими дровяными завалами затмили для себя весь мир. И маетесь как два идиота — ни себе, ни людям. Ни семьи, ни детей. Оба хороши. Один в ученые схимники подался. Другая мечется, сама не зная, чего хочет.

— Хватит! — стукнул ладонью по столу Анрдей, — это наши проблемы.

— Нет, не хватит, — начальственно прикрикнул Макс, — слушай, что тебе говорят. Как-то в управлении кадров ВМФ я встретил Юлиного отца.

— Что-о-о? Бориса Евдокимовича?

— Бориса Евдокимовича. Его самого. Он по каким-то делам находился в кабинете у замначальника ВМФ по кадрам. Как потом выяснилось, они знакомы ещё с Калининграда. Не помню сейчас деталей, только речь зашла о Бакинском училище. Ну, я и вставил, что, мол, друг детства у меня там обретается. Так и познакомились. Юлю то я хоть и видел один раз, помню хорошо. Вы тогда с Севера приезжали в отпуск. Помнишь, как здорово мы тогда погудели в «Арбате»?

Андрей кивнул и в задумчивости протянул:

— Н-да, уж! Мир тесен, а Горский вездесущ…Ну и о чем же вы потом беседовали с Борисом Евдокимовичем?

— О вас, идиотах. И о том, что никуда вам друг от друга не деться. И чем раньше вы это поймете, тем лучше будет для всех.

Оба надолго замолчали. Сумерки за окном стали оливково-сизыми.

— Ну, так что? — спросил наконец Максим, — ставим в повестку дня вопрос о Севастополе?

Андрей неопределенно пожал плечами…

Вечером, накануне новогодних праздников, Платонова срочно вызвали к начальнику факультета.

«Опять хотят назначить массовиком — затейником в Новогоднюю ночь. Нашли штатного Деда Мороза…» распалял себя благородным негодованием по дороге на факультет Платонов.

Дверь кабинета начфака была открыта. Едва доложив о прибытии, Андрей, пошел в атаку:

— Товарищ капитан 1 ранга, я и так три года подряд кукую под факультетской новогодней елочкой! Может быть, хватит?

— Садитесь Платонов, — оборвал его начальник факультета, — сейчас не об этом речь.

И тут Андрей увидел, что перед начфаком лежит раскрытое его личное дело.

Перехватив взгляд Платонова, капитан 1 ранга недовольно объявил:

— Я только что разговаривал с начальником училища. Ему сегодня позвонили из Москвы и попросили узнать ваше мнение относительно перевода в севастопольское военно-морское училище на должность преподавателя ракетной кафедры.

В сердцах захлопнув папку, он хмуро глянул на Платонова и продолжил:

–Начальник училища и я категорически против вашего перевода. Во всяком случае, сейчас. Через пару лет это возможно, но сейчас — нет. Мы планируем назначить вас через полгода начальником кафедры. Надо прямо сказать, дела там идут ни шатко ни валко. Начальник — дослуживает. Ему всё, как говорят, «по барабану». Старшие педагоги тоже на сносях. Вот поднимите кафедру, соберете надежный творческий коллектив, тогда и можно будет поговорить о вашем переводе.