Джеймс Миченер - Роман

До этого момента Ивон слушала, горестно покачивая головой и приговаривая:

— Я знала, что это случится.

Однако то, что я прочла дальше, поразило ее больше, чем можно было ожидать: «Профессор Стрейберт признался, что подписал большой контракт с Артуром Джеймсоном из „Пол Пэррот пресс“…» Когда я произнесла это, у Ивон перехватило дыхание, она поднесла руку к лицу и зашлась нервным смехом.

— Значит, это Пол Пэррот! — сквозь смех проговорила она, но, когда я попыталась узнать, что ее так удивило, она ничего не ответила, и мне оставалось только продолжить свое чтение: «Уход этого критика-авангардиста может грозить „Кинетик“ потерей его контрактов с молодыми писателями, однако под крылом Ивон Мармелл все еще остается такой потенциально плодовитый писатель, как Лукас Йодер, и ее новая многообещающая находка — Тимоти Талл».

Когда я закончила чтение, она тихо заметила:

— Неужели, черт возьми, нельзя было уйти по-джентльменски — без этих дурацких заявлений. Он как мальчик-неврастеник, который бьет свою мать за то, что та не разрешила ему покататься на санках.

Чувствуя, что внутри у нее все кипит от ярости, я попыталась отвлечь ее, указав на очередную местную достопримечательность:

— А здесь находится лучший в городе салон красоты Саймона. — И она рассмеялась.

Когда мы подъехали к гостинице, она стиснула мою руку:

— Я уже простила его. Спасибо, что отвлекли меня показом достопримечательностей моего нового места обитания.

Но я поправила ее:

— Вы еще не видели настоящих достопримечательностей. Я устраиваю обед в вашу честь в самом знаменитом из наших ресторанов, который называется «7+7». Он находится за городом, но мы ездим туда, потому что там подают семь знаменитых сладких и семь кислых блюд, которыми славится немецкая кухня Пенсильвании. Ожидаются и другие сюрпризы.

СРЕДА, 30 ОКТЯБРЯ. Сегодня Ивон надо было поработать с Йодерами, и я, зная, что там будут обсуждаться деловые подробности, изъявила желание остаться у себя дома, но Ивон была непреклонна:

— Вам пора посмотреть, как редактор зарабатывает себе на хлеб.

С Оскаром за рулем мы ехали по Грензлеру, на полях которого кипела работа.

В доме Йодеров, где была наша первая остановка, Эмма заканчивала говорить по телефону с коммерческим агентом Лукаса в Нью-Йорке. Положив трубку, она поспешила поделиться хорошими новостями:

— «Каменные стены» будут переводиться еще на три языка: на шведский, португальский и иврит. Итого на сегодняшний день одиннадцать, но это еще не конец.

Лукас смутился, прочтя ликование на наших лицах, и я попыталась разговорить его:

— Правда ли, что это ваш последний роман?

Вперед выступила Эмма и ответила за него:

— Похоже, что так. Он больше не пишет, только и делает, что занимается своими художествами.

В разговор вступила Ивон, которой явно пришлось не по душе это откровенное признание:

— Эмма, вы не должны заявлять публично, что «Каменные стены» — его последняя книга. — И, когда маленькая немка довольно задиристо спросила почему, Ивон дала, как мне показалось, довольно исчерпывающее объяснение: — Если мне придется уйти из «Кинетик», то я гораздо быстрее найду хорошее место, имея при себе Лукаса.

Это озадачило Эмму, и Ивон добавила:

— Если я уйду одна, ко мне не проявят большого интереса. Если вместе со мной на новое место пойдут Талл и Соркин, интерес будет большим. А если при мне будет ваш муж, я смогу заказывать музыку.

Эмма спросила:

— Вы собираетесь уходить из «Кинетик»?

— Не сейчас, — ответила Ивон, — но, если дела пойдут плохо, мне придется бороться за себя. И тогда ваш муж будет мне спасательным кругом. Так что берегите его, пожалуйста.

Откровенное признание тронуло Эмму, и она, расчувствовавшись, сказала:

— Вы обязательно должны быть завтра с нами возле Ланкастера, где будут снимать фильм по книге.

В ответ я пригласила Йодеров на обед, который давала вечером следующего дня.

— У меня много работы, — попытался было отказаться Лукас, но, когда я объявила, что он состоится в ресторане «7+7», Эмма воскликнула:

— Это будет чудесное пиршество! Мы приедем обязательно.

Когда Ивон призналась, что замышляет купить здесь дом, Йодеры сказали ей:

— Прежде чем подписывать какие бы то ни было бумаги, надо, чтобы дом посмотрел Герман Цолликоффер. Он — гений в этом деле. — Убедившись по телефону, что «большой немец» находится дома, Йодеры отправились с нами на его ферму, расположенную неподалеку и считавшуюся лучшей в округе.