Арсений Несмелов - Литературное наследие

До шести не счесть, —
Потеряешь честь.
Как заплаточка, —
Вся десяточка!

Дальше — сызнова,
Блин-то вызволит,
С хрусткой корочкой
Да с икорочкой!

Не напраслина, —
Нынче Масляна,
Горы блинные,
Дни былинные!

Ем не просто я,
Жажду тоста я, —
Ем с тенденцией,
Жду сентенции.

Революцию,
Ведьму куцую,
Каждым пикулем
В морду тыкаем:

— Вот не слушали б,
— Так и кушали б,
— В “рай” затопали, —
— Вас и слопали!

Бросьте, нытики,
О политике
Разбазаривать,
Растабаривать!..

Перелаетесь,
Поругаетесь,
И напраслиной —
Канет Масляна!

Ведь немыслимо
Вечно с письмами,
Вечно с жалобой —
По редакциям.

Надлежало бы
Не по фракциям,
Не по группочкам,
Переулочкам…

Впрочем, что ж то я…
Воля Божия:
В лес — одной ногой,
По дрова — другой…

Выпьем, гражданин!
Остывает блин
С хрусткой корочкой,
Да с икорочкой.

С разным соусом,
Да с анчоусом,
Да селедочкой, —
Чтоб под водочку!

Защитники — на земляных валах,
Но враг подполз и бросился на приступ,
И через час борьба кипит в домах,
Борьба за пядь, за шаг, за каждый выступ!

Но по стенам карабкается враг,
Врываясь в окна, гонит нас на крыши,
И остановлен отступленья шаг, —
Ведь только небо, только небо выше!..

Лишь водное мерцание кругом,
Да тишина — безмолвие колодца!
И город, опозоренный врагом,
На милость победителя сдается.

Вода, вода, зеленая вода…
Журчание и плеск случайных весел…
Надолго ль рок, зловещая беда,
В твои объятья бедный город бросил!

Плывущий труп глядит в голубизну
Пустых небес, откоротав земное.
Качаясь, плот со скарбом проскользнул,
Напоминая о ковчеге Ноя.

Всё тянется теперь к сухим клочкам
Земли, рекой у города отнятой,
Но нет конца напору и скачкам
Стихии яростной и необъятной.

И вот за кровли уцепилась жизнь
Рукой, сведенной судорогой горя.
Пусть гнется цинк, но ты виси, дрожи,
И знай одно, что под тобою — море!

Глаза детей из окон слуховых,
Тряпье на крышах, мокрые матрацы,
Но кто из нас к несчастьям не привык, —
За жизнь свою мы научились драться!

На звонкой кровле примус загудел, —
Одна душа уже в спасенье верит! —
И чей-то крик несется по воде:
— Бог вызволит — река стоит на мере!

Сбывает ужас, убывает дрожь,
Смелей глаза, осмысленнее взгляды.
Спеша на помощь, наша молодежь
Организует первые отряды.

И снова ночь. Бескрайность тишины
И блеск воды под редкими огнями.
Прислушиваясь к шепоту волны,
Безгласный город терпеливо замер.

И спит — не спит. Так побежденный ждет,
Ждет, не дыша, надменной мести вражьей.
Вода внизу, как часовой, бредет,
Мы пленники, и ты, река, — на страже!

Нельзя ее движенью не внимать,
Внизу — конец, внизу гудит пучина.
На кровлях спят… И Бога просит мать
За крошку-дочь и за малютку-сына.

Гостил я у старушки,
У бабушки Яги;
Живет в лесу, в избушке,
Спина кривей дуги,

Весь день не слазит с печки,
Ужасно плох обед.
В избе не только свечки,
Но спичек даже нет.

И я, ничуть не струся,
У бабушки спросил:
— Должно быть, ты, бабуся,
Совсем лишилась сил?

Куда ступу девала
С пестом и помелом,
В которой ты, бывало,
Неслась в лесу густом?

Она: “Пройдусь и пешей,
Велик ли чин Яги:
Ступу-то отнял Леший
За старые долги.

Изба без курьих ножек,
В овраг сползает сруб:
Из них, лукавить что же,
Я год варила суп.

Иль гибнуть с голодухи,
Лишь травка на обед…
И так-то у старухи
Совсем здоровья нет!”

Гляжу, под лавкой вилы,
В углу топор торчит…
— Ты девочек ловила
И жарила в печи?