Азарий Лапидус - Падающие в небеса

– Конечно. С вылетом проблемы возникли еще вчера. Я не хотел вас беспокоить. Оказалось, что у самолета просрочен полетный сертификат. Обещали сделать к сегодняшнему дню, но не успевают. Боюсь, придется отложить полет на завтра.

– Ну и ладно, – радостно произнес Сапожников, – завтра так завтра.

«Слава богу, технические неполадки, а я сразу начинаю грешить на СВР. Не зря ведь я почувствовал, что в моей голове начинает меняться отношение к чекистам. Они сейчас совсем другие, мало похожи на своих предшественников, так сильно, на генетическом уровне, напугавших мою семью».

Михаил Петрович вышел из здания аэропорта, вдохнул глоток подмосковного воздуха. Закружилась голова. Наверное, это от усталости и нервных потрясений.

– Здесь на сегодня все, – сказал он начальнику охраны, – едем в офис.

Удивленный сотрудник по рации вызвал со стоянки автомобили. Машины подрулили к входу, Сапожников уселся в «Майбах», нажал на кнопку регулировки сиденья так, что оказался почти в лежачем состоянии, открыл шторки на окнах и принялся с интересом, в который уже раз, разглядывать проносящиеся мимо корпуса нового терминала, гостиницы и другие выросшие за последние месяцы здания.

Весь следующий день Сапожников занимался навалившимися на него делами. Кризис давал о себе знать. Приходилось сокращать зарплаты. Людей пока еще не увольняли, но многие сами уходили, считая, что предлагаемая зарплата не соответствует их уровню. На место уволившихся никого не принимали. В головах уходящих сотрудников еще не сложилось четкого понимания нынешней ситуации: рабочих мест с каждым месяцем становилось все меньше, и уйдя из компании по собственной воле, обидевшись на «жестоких» работодателей, можно было надолго оказаться вообще без места.

Михаил Петрович не любил да и не умел увольнять людей. Для этого требовался особый талант, обладатели которого шли к жизненным вершинам, переступая через исковерканные судьбы других людей. У Сапожникова сложилась совсем другая тактика. Число сотрудников, с которыми Михаил Петрович общался лично, было ограниченным – его заместители, помощники и руководители подразделений. Если он видел, что человек не справляется с поставленными задачами, то сначала резко отчитывал его, затем переставал выплачивать ему премии, общаться с ним лично, а в конце концов и приглашать на различные встречи и совещания, отключив при этом его компьютер от Интернета и внутренней сети, а также корпоративный мобильный телефон. «Порядочный» человек, прожив месяц с небольшим в условиях полной блокады, сам писал заявление об уходе, а «непорядочный» думал, что перехитрил всех на свете и может получать зарплату только за то, что ходит на работу и с утра до вечера читает там книги и газеты. Но он сильно ошибался. Непосредственные начальники по прошествии первого месяца ничегонеделания начинали его травить: по часам контролировать приход-уход, время обеда, требовать два раза в неделю самому делать генеральную уборку в своем офисе, отправлять с заданиями, по уровню больше соответствующими посыльным или курьерам. После этого максимум через месяц увольнялись и «непорядочные».

Итак, существовало два способа расстаться с сотрудником: сразу объявить ему о том, что он не подходит, выплатить положенные два оклада и распрощаться с ним навсегда или заплатить максимум эти же две зарплаты за якобы выполняемую работу и дождаться, когда он сам уволится в течение двух месяцев. Спорить, какой из способов увольнения гуманнее, бесполезно. Одни работодатели предпочитали первый, другие – второй. Сапожников, однажды просчитав экономическую модель того и другого варианта, понял, что они практически идентичны. В таком случае, решил он, увольнять сразу не стоит, чтобы не слишком напрягать собственную нервную систему, и выбрал второй, более щадящий ее путь.

С просмотром зарплат Михаил Петрович закончил довольно быстро, вызвал финансового директора Андрея Миловидова, передал ему список и спросил:

– Что с нашими кредитами?

– Пока все нормально. Банкиры ждут результатов вашего возвращения из Лондона. Они хотят быть уверены в участии западных фондов в финансировании наших проектов.

– Молодцы! – с раздражением бросил Сапожников. – Если бы я был сам уверен в этом финансировании, то мне никакие российские банки не были бы нужны.

– Вот именно, – поддакнул финансист, – им государство денег для поддержания промышленности передало, а они сидят на них как собака на сене, сами их в индустрию не вкладывают, потому что не умеют, а нам не дают, потому что требуют дополнительных гарантий. А дополнительные гарантии от западных финансовых структур могут появиться только при наличии кредитования от наших банков – и возникает замкнутый круг. Как в той задачке: что появилось раньше – курица или яйцо?..