Тэцуро Миура - Новеллы японских писателей

Я проводил ее до станции. Отсюда на электричке до Тобу было два часа пути.

Пока мы стояли на платформе в ожидании поезда, Сино рассказывала об отце. Она понимала, что он обречен.

— У отца знаете какая болезнь: печень все время сжимается, делается все меньше и меньше, потом станет совсем маленькой, как камешек. И ничем нельзя помочь.

Мне очень хотелось ее подбодрить, но я не находил нужных слов. Пока я лепетал что-то насчет того, что нельзя падать духом, подошла электричка. Сино достала из-за пояса сложенную в несколько раз записку и сунула мне в руку.

— Когда поезд отойдет, прочитайте, пожалуйста.

— Если буду нужен, отправь телеграмму.

— Хорошо. Извините.

Она легким движением прикоснулась к моей руке и исчезла в вагоне.

Поезд отошел. Прямо на платформе, устало опустившись на скамейку, я развернул записку. Записка была написана карандашом и хранила следы спешки.

«Умоляю вас хотя бы одним глазком взглянуть на отца. Так будет обидно, если он умрет, не увидев вас. И тогда уж ни один из моих родителей не будет вас знать. Если отец вас увидит, то умрет спокойно, не тревожась за свою Сино.

Простите мою назойливость, но если бы вы завтра смогли выехать часовым поездом, моя сестренка Тами встретила бы вас на станции.

Да, я вам не говорила, что мы живем в помещении синтоистского храма. Наш дом в Фукагава сгорел, и в Тотиги мы оказались без крова, вот нам и позволили поселиться в этом храме под энгава [15] Открытая галерея вокруг дома. . Там мы и живем. Вы уж не удивляйтесь.

Умоляю вас, приезжайте. До завтра! Только бы успели! Если не застанете отца в живых, посмотрите хотя бы на мертвого.

Сино».

На следующий день я отправился часовым поездом из Асакуса и через три часа прибыл в Тотиги. Не успел я выйти из вагона, как ко мне подбежала улыбающаяся девчурка с коротко подстриженными волосами. По прямому носу и слегка раскосым глазам я сразу догадался, что это сестра Сино.

— Тами-тян?

Она кивнула и громко, как на экзамене, произнесла мое имя.

— Отец жив?

— Врач уже давно сказал, что вот-вот кончится, а он все живет.

Девочка говорила на местном диалекте с ударением на каждом слове.

— Это хорошо, — сказал я, памятуя о желании Сино.

— Сестра сказала, что отец не умрет, пока вы не увидите его.

Сино, видимо, очень хотелось успокоить отца и родных, но чем могу помочь я человеку, от которого уже отказался врач? Могу ли я хоть на несколько часов продлить жизнь одного-единственного человека? Как все-таки неумолимы законы природы!

Пройдя немного по узкой тропе вдоль путей, мы свернули в поле. На фоне голубого неба с редкими облаками носились красные стрекозы.

— Вы живете так далеко от железной дороги? — спросил я у своей спутницы.

— Нет, мы идем не прямо.

— Почему же не прямо?

— Но ведь отец не умрет до тех пор, пока вы не придете. А придете, может и умереть.

Тами произнесла это очень серьезно, и я невольно замедлил шаг.

Впереди показалась небольшая криптомериевая роща, которую облепили черные вороны.

— Ну вот, опять прилетели! — сердито сказала Тами.

Однако, подойдя поближе, я убедился, что это не роща, а всего лишь узкая полоска деревьев, оставшаяся от вырубленного леса. Мы прошли через накренившиеся, наполовину сгнившие тории [16] Закусочная, где готовят блюда из птицы. . Там, где когда-то был лес, среди пней и редких деревьев стояло совсем уже ветхое здание заброшенного храма. Здесь и жила семья Сино.

Тами побежала вперед, и вскоре навстречу мне вышла Сино в своем рабочем костюме. Пройдя мимо Тами, она подошла прямо ко мне.

— Ну, вот я и приехал!

— Прошу вас! Мы очень ждали.

Стянув с головы повязку, Сино теребила ее в руках. За одну ночь она изменилась до неузнаваемости — глаза ввалились, губы потрескались и побелели.

— Как хорошо, что вы успели!

Я направился к храму. Сино стояла в нерешительности, закусив губы. Храм, видимо, давно не действовал, и из утвари ничего не сохранилось. Только у входа висел жалкий колокольчик. Я хотел было войти под широкую энгава, откуда только что появилась Сино, но она остановила меня:

— Там мастерская брата. Сюда, пожалуйста.

Нагнувшись, я поднялся по ступенькам. За деревянной дверью в полумраке светилась единственная желтая лампа. Комната была разделена перегородкой на две части. В задней половине комнаты пол был на ступеньку выше, чем в передней. Там в беспорядке были свалены ящики разной величины, очевидно, когда-то в них хранились реликвии храма. В передней половине пол был застелен потрепанными татами. Возле старомодного черного комода на тонком футоне лежал отец Сино. У изголовья стояли на коленях брат, сестра-третьеклассница и Тами.