Элизабет Гилберт - Самая лучшая жена (сборник)

В «Красном орехе» можно было поиграть в пинбол и дартс. В «Больших людях» стоял покерный стол. Случались вечера, когда в одном баре туалетная бумага и сигареты были, а в другом нет. И жарким летом подвыпившие люди шастали через Первую авеню, будто через чей-то задний двор, будто мчащиеся автомобили были не опаснее расставленных как попало песочниц, будто бары-близнецы были чем-то вроде соседских пикников, где всегда рады гостям.

А потом Томми восемь месяцев не оплачивал аренду, и «Красный орех» закрылся. Всю осень завсегдатаи заведения Эллен оставляли свое спиртное на столиках и выходили из бара подышать воздухом, прогуливались по тротуару и быстро возвращались, нервные и расстроенные.

В декабре «Красный орех» открылся под написанной от руки вывеской «ТОПЛЕС УОЛТЕРА». Фасадное окно было закрашено черной краской, и на нем висела другая вывеска: «Самые красивые женщины на свете», и наконец, на самой маленькой табличке – даже не табличке, а просто на листке бумаги – было написано, что «Топлес Уолтера» открыт ежедневно. С полудня.

У Эллен был племянник по имени Эл. Она взяла его на работу сантехником, а это означало, что в его обязанности входило выуживать из сифонов под раковинами гниющие лимонные корки и вешать новые писсуары вместо тех, которые юнцы порой отрывали от стен в туалете в качестве сувениров на память об офигенных моментах, пережитых за покерным столом. Эл был симпатяга, и поговорить с ним было приятно. Будь он девушкой, из него бы получилась идеальная барменша для бара «Большие люди». Он был бы из тех самых красоток, по которым сходят с ума парни из профсоюзов, и Эллен с радостью отдала бы ему вечернюю смену в четверг – так называемый счастливый час. Если бы Эл был девушкой и работал в «счастливый час» по четвергам, то плотники и шоферы заявлялись бы каждую неделю и оставляли этой девушке кучу чаевых только за то, что она такая красотка. После того как Томми ушел, Эллен много времени проводила с Элом, и именно Эл составил ей компанию, когда она наконец решилась перейти улицу и заглянуть в «Топлес Уолтера».

Когда Эллен вошла туда в тот вечер, она узнала всех, кто выпивал у стойки.

– Все мои клиенты, – сказала она Элу.

– Твои и Томми, – уточнил Эл.

– Ну, Томми весь этот народец уже своим не назовет, верно?

Внутри все было почти так же, как в «Красном орехе», только пинбольные машины вынесли. Вместо них появилась маленькая сцена с большим зеркалом вместо задника и длинным поручнем спереди. Танцевала одна стриптизерша – тощая девица с коленками шире попы и тощими, как у рокерши-наркоманки, бедрами. Ее Эллен тоже знала.

– Это же Амбер-ширяльщица, – сказала она.

Амбер улыбнулась Элу и тряхнула грудями. Да какие там груди – прыщики на ребрах. Эл улыбнулся в ответ.

– Она потрясающая, – сказал он.

– Бывало, заваливалась ко мне в бар и весь день хлестала ром с колой, – хмыкнула Эллен. – А я все пыталась подловить ее, когда она будет ширяться в туалете, но всякий раз, когда бы я ни вошла, она просто чистила зубы.

– Это почти что еще хуже.

– Ага, почти.

– Тебе стоит повесить синие лампы в туалетах. Знаешь, там, где подают фастфуд, всегда такие лампы вешают. Тогда наркоманы не могут хорошо разглядеть свои вены и у них не получается ширяться в туалетах.

– Как-то это грубо, по-моему.

– А мне нравится синий свет, – сказал Эл. – При синем свете я свои яйца не вижу.

– Прекрати, – сказала Эллен. – Уж мне-то не ври.

За стойкой стояла девица в темном купальнике. Ее Эллен не знала. У нее были черные волосы, собранные в замысловатый пучок на макушке, а купальник был цельнокроеный, из эластика, выцветший, растянутый, с широкими полосками.

– Видок у нее такой, будто она карусель на себя напялила, – сказал Эл.

За стойкой рядом с девицей появился мужчина. Когда он повернулся к ним лицом, Эллен проговорила:

– Уолтер?

Он нес ящик пива. У него была длинная борода, жиденькая, с проседью. Такие бороды бывают у пророков и бомжей. Поставив ящик на стойку перед Элом, он сказал:

– Привет, Хелен.

– Эллен, – поправила она его.

Уолтер промолчал.

– Даже не говори мне, что теперь это твой бар, Уолтер.

Уолтер ничего не сказал.

– Какого черта ты делаешь с таким заведением? Мне даже никто не сказал, что это твое заведение.

– На вывеске написано.

– Я не знала, что ты и есть тот самый Уолтер.

– А какие тут еще есть Уолтеры?

– Меня зовут Эл, – представился Эл. – Я племянник Эллен.