Элизабет Гилберт - Самая лучшая жена (сборник)

– Давай, – процедил сквозь зубы Виллис. – Давай!

Гэсхаус выстрелил, и птица упала. Прямо в траву. Снайп похромал в ту сторону и птицу нашел более или менее случайно. Просто набрел на нее. Голубь был еще живой. Он упал не так далеко. Все трое подошли к нему. У птицы было отстрелено крыло.

– Возьми его, – сказал Виллис Листер. Не Гэсхаусу. Не Снайпу. Он сказал это Тэннеру. – Давай подними его, – повторил он. – Надо только шею свернуть, и все.

Тэннер молчал и не двигался.

Гэсхаус сказал:

– А вот твой папа – он бы вот так подстрелил двадцать голубей подряд. Представляешь, сынок?

– Господи Иисусе, – пробормотал Виллис Листер, присев на корточки рядом с птицей. Он слегка приподнял голубя, и когда сворачивал ему шею, голубь дернулся – то ли сопротивлялся, то ли хотел поскорее обрести покой – и умер. Виллис бросил птицу на землю.

– Держись подальше от этой птицы, понял? – сказал он Снайпу и вытер руки об комбинезон.

Они пошли к машине.

Гэсхаус сказал:

– Если бы я и по последней птице промахнулся, я бы стал целиться в треклятый амбар. Думаете, я бы не попал в этот треклятый амбар? Промазал бы? Ха!

– Поосторожнее с ружьем, – предостерег Виллис и посмотрел на Гэсхауса. – Смотри не отстрели себе ногу как дурак.

– Было время, я был чертовски хорошим стрелком, – рассмеялся Гэсхаус. – Правда, это было двадцать с лишним лет назад. Может, я и тогда, бывало, мазал, да просто забыл про это. Ха!

Виллис Листер, не глядя на Гэсхауса, сказал Тэннеру:

– Когда стреляют по голубям и мужчина попадает в птицу, шею ей всегда сворачивает мальчик.

Тэннер кивнул.

– Это мальчишеская работа, – добавил Виллис. – Всегда это делали мальчишки.

– Не хочешь проехаться пивка выпить? – спросил Гэсхаус у Виллиса.

– Нет.

– А ты как, Тэннер? Шипучки хочешь?

– Отвези парнишку домой, – сказал Виллис. – Шипучки тоже никто не хочет.

Когда Гэсхаус Джонсон вернулся с Тэннером, то платье, в котором Диана Роджерс была утром, висело над кухонной раковиной, только что выстиранное. Платье было из плотного хлопка, и с него то и дело капала вода на сваленную в раковине посуду. Казалось, будто платье тает. Диана смотрела на Гэсхауса. Он сел за стол. Снайп улегся около его ног.

– Скажи своей маме, какой я меткий стрелок, – сказал Гэсхаус Тэннеру.

– Трепло ты, а не стрелок, – проворчала Диана.

– Ладно тебе, Диана. Было на что поглядеть, между прочим.

– Денег выиграл хоть сколько-нибудь?

– Я не ставил. Я стрелял.

– Я у Тэннера спрашиваю.

– Я не ставил, – ответил Тэннер.

– Вот и умница.

– Никто ставок не делал, – сказал Гэсхаус. – Да и не было там никого. Из уважения к Эду. – Гэсхаус наклонился к столу и покачал перед Дианой указательным пальцем. – Из уважения . Отменили стрельбу из уважения к человеку.

Пару секунд они серьезно смотрели друг на друга, а потом Диана расхохоталась. Она подошла к холодильнику и достала пиво для себя и Гэсхауса. А Тэннеру налила стакан сока.

– Ну, и насколько же ты паршивый стрелок, а? – спросила она.

– Я хороший стрелок. Мы-то постреляли все-таки.

– Где?

– Виллис Листер дал нам трех пташек.

– Четырех, – уточнил Тэннер.

– Ладно, – Гэсхаус пожал плечами, – мы стреляли по четырем птицам.

– По трем, – уточнил Тэннер. – Одна была совсем больная.

– Так ты стрелял просто так, для забавы? – спросила Диана.

– Чтобы твой сын увидел, чем занимается его отец.

– Одна птица умерла, – сообщил Тэннер.

Гэсхаус обернул крышку пивной бутылки краем рубашки и, отвернув крышку, сунул ее в карман.

– Диана? Ты хоть раз говорила Тэннеру, что Виллис Листер – твой двоюродный брат?

– Нет, – ответила она. – Когда я была маленькая, моя мать, бывало, говорила: «Не разрешай своему кузену Виллису целовать тебя. Если он только пальцем к тебе притронется, сразу мне скажи».

– Неправда это.

– Миленький, – усмехнулась Диана. – Тебя там не было.

– Мог быть.

– Не желаю говорить про Виллиса Листера.

– Тэннер? – проговорил Гэсхаус. – Я тебе не говорил, что твоя мама была первой девушкой, которую я поцеловал?

– Нет, – сказала Диана. – И больше ему об этом не говори.

– Ха! – хохотнул Гэсхаус и с такой силой хлопнул ладонью по столу, что у Тэннера чуть сок не выплеснулся из стакана.

– А сейчас у тебя подружка есть? – спросила Диана. – Бедняжка какая-нибудь?

– Да, есть.

– Блондинка?

– Шатенка.

– Шатенка?

– Угу. Каштановые волосы.

– Глаза голубые?