Майкл Ондатже - В шкуре льва

Эта история рассказана в машине ранним утром. Молодая девушка слушает и задает вопросы, пока автомобиль мчится сквозь тьму. За окном идиллический сельский пейзаж. Если бы мужчина, сидящий за рулем, сказал: «Вон там стоит замок», она бы ему поверила.

Мужчина воскрешает в памяти и собирает вместе разрозненные фрагменты истории, пытаясь удержать их в своих руках. К тому же он устал — порой он выражается довольно туманно, не слишком следит за сюжетом и дорогой, порой бывает излишне возбужден. «Ты меня понимаешь?» — поворачивается он к ней в тусклом свете спидометра.

Они едут четыре часа до Марморы под шестью звездами и луной.

И все это время она не спит, чтобы составить ему компанию.

Когда мальчик просыпается рано, он видит мужчин, идущих мимо дома по дороге к Первому озеру. Он встает у окна и наблюдает: видит два-три фонаря между серебристым кленом и каштаном. Слышит стук сапог по гравию. Тридцать лесорубов в темной одежде, с топорами и маленькими свертками с едой, висящими на поясе. Мальчик спускается вниз, подходит к окну на кухне, из которого просматривается дорога. Люди движутся справа налево. И уже кажутся усталыми, еще до восхода солнца.

Ему известно, что время от времени толпа чужаков встречается со стадом коров, которых гонят на дойку с пастбища, и тогда разыгрывается молчаливая сцена вежливости: люди выстраиваются на обочине, подняв фонари, — шаг назад, и они окажутся по колено в снегу, — чтобы коровы могли лениво пройти мимо них по узкой дороге. Иногда мужчины кладут руки на теплые бока животных, чтобы погреться. Кладут руки в тонких перчатках на черно-белых коров, едва различимых в остатках ночной темноты. Им приходится делать это осторожно, без малейшего намека на агрессию, у них нет на это права. В отличие от хозяина коров, эта земля принадлежит не им.

Коровы голштинской породы проходят сквозь молчаливый строй людей. Идущий за ними фермер кивает. В зимние месяцы он встречает эту странную компанию почти каждый день, и в пять утра, когда еще темно, их доброжелательность служит ему молчаливым утешением — чтобы пригнать коров сюда на дойку, ему приходится собирать их больше часа.

Мальчик, который следит за этой процессией и даже мечтает ее увидеть, уже встречал этих мужчин, работавших в миле отсюда, среди серых деревьев. Он слышал их кашель, металлический стук их топоров по холодному дереву, видел костер у ручья, где подо льдом пузырится серая вода.

По их крепким телам под легкой одеждой струится пот. Некоторые из них умирают от пневмонии или от серы в легких, попавшей туда на фабриках, где они работают в другое время года. Они спят в бараках за гостиницей «Беллрок» и почти никак не связаны с городом.

Ни мальчик, ни его отец никогда не бывали в этих темных помещениях, где воздух пропитан запахом человеческих тел. Грубый стол, четыре койки, низкое окно. Бараки строили каждый год в декабре и разбирали следующей весной. Никто в Беллроке не знал, откуда эти люди. Об этом мальчику гораздо позже расскажет одна женщина. Связь между лесорубами и городом установилась лишь тогда, когда они появились на реке на самодельных коньках с лезвиями из старых ножей.