Уильям Кеннеди - Железный бурьян

— Здорово, — сказал Энди. — Рассаживайтесь. Как чувствовал, что ты придешь. Костер еще горит, и на небе звезды. Холодновато только в доме. Сейчас включим отопление.

Сели вокруг костра, Энди подбросил прутиков и щепок, и вскоре пламя потянулось к тем высям, где вечно царствует огонь. Пламя вдохнуло жизнь в студеную ночь, и люди грели возле него руки.

За спиной у Энди замаячила фигура; ощутив ее присутствие, он обернулся и пригласил Мака Мичиганца к первобытному очагу.

— Рад познакомиться, — сказал Маку Френсис. — Говорят, ты на днях провалился в дыру.

— Шею мог сломать, — сказал Мак.

— Сломал? — спросил Френсис.

— Если бы сломал, умер бы.

— А, так ты жив, значит? Не умер?

— Это кто еще? — спросил Мак у Энди.

— Правильный мужик. В поезде познакомились.

— Мы все правильные, — сказал Френсис. — Не встречал еще бродягу, чтоб мне не нравился.

— Это сказал Уилл Роджерс [18] Уилл Роджерс (1879–1935) — американский актер и юморист. , — сообщил Руди.

— Черта лысого, — ответил Френсис. — Это я сказал.

— Не знаю. Он так сказал. Все, что знаю, я прочел в газетах [19] Этой фразой Роджерс начинал выступления. , — ответил Руди.

— Так ты читать умеешь? — сказал Френсис.

— Джеймс Уатт изобрел паровую машину, — сказал Руди. — А ему было только двадцать девять лет.

— Он был кудесник, — сказал Френсис.

— Правильно. Чарлз Дарвин был очень выдающимся человеком, понимал ботанику. Умер в 1936 году.

— О чем он говорит? — спросил Мак.

— Он ни о чем не говорит, — ответил Френсис. — Просто говорит.

— Сэр Исаак Ньютон. Вы знаете, что он сделал с яблоком?

— Этого я знаю, — сказал Старый Туфель. — Он открыл тяготение.

— Правильно. Знаешь, когда это было? В 1936 году. Он родился от двух повитух.

— А ты порядком разузнал про этих кудесников, — сказал Френсис.

— Бог вора любит, — сказал Руди. — Я вор.

— Мы все воры, — сказал Френсис. — Что ты украл?

— Я украл любовь моей жены, — сказал Руди.

— И что с ней сделал?

— Отдал обратно. Держать не стоило. Ты знаешь, где Млечный Путь?

— Где-то там, — сказал Френсис, глядя в небо, такое звездное, каким он его еще не видел.

— Жрать охота, — сказал Мак Мичиганец.

— На, откуси, — сказал Энди. И вытащил из пальто большую луковицу.

— Это лук, — сказал Мак.

— Тоже кудесник, — сказал Френсис.

Мак взял луковицу, осмотрел и вернул Энди, а тот откусил от нее и снова положил ее в карман.

— В магазине дали, — сказал Энди. — Говорю ему: хозяин, голодаю, мне надо что-то съесть. И он дал две луковицы.

— У тебя были деньги, — вмешался Мак. — Сказал тебе — купи буханку хлеба, а ты купил бутылку вина.

— Не получается — и вино и хлеб, — сказал Энди. — Ты что, француз?

— Хочешь покупать еду и выпивку — устройся на работу, — сказал Френсис.

— На прошлой неделе я мячи на гольфе подносил, — сказал Мак, — хреновина, невыгодно. На буграх оскальзываешься. У самих-то шипы на ботинках. Говорят: иди работать, бродяга. Я бы пошел, но не могу. Пять-шесть долларов добуду — и на поезд. Я не бродяга. Я босяк.

— Слишком много двигаешься, — сказал Френсис. — Потому и в дыру провалился.

— Да, — сказал Мак, — но в этот дом я больше ни ногой. Слышал, полицейские там каждую ночь людей забирают. Кто осел — считай, сгорел. На ходу — с собой в ладу.

— Сегодня вечером тут полицейские были, фонарями светили, — сказал Энди. — Но никого не замели.

Руди поднял голову и обвел взглядом лица, освещенные костром. Потом поглядел на небо и обратился к звездам.

— На окраине, — сказал он. — Я непоседа, странник.

Вино ходило по кругу, и Энди подбрасывал дрова, хранившиеся в его халупе. Френсис вспоминал о том, как Билли, надев костюм, пальто и шляпу, показывался ему перед уходом. Нравится шляпа? — спросил он. Нравится, сказал Френсис, стильная. Свою потерял, сказал Билли. Эту в первый раз надеваю. Ничего выглядит? Стильно выглядит, сказал Френсис. Ладно, пора в город, сказал Билли. Давай, сказал Френсис. Еще увидимся, сказал Билли. Не сомневайся, сказал Френсис. Останешься в Олбани или подашься куда? — спросил Билли. Еще не знаю, ответил Френсис. Есть тут над чем подумать. Это всегда есть, сказал Билли, после чего они пожали руки и больше уже не разговаривали.

Сам он ушел через час с небольшим, пожав руку и Джорджу Куинну, ушлому и франтоватому мужчинке, рассказывавшему плохие анекдоты («Ты откуда?» — спрашивают потрепанную корову. «От верблюда»), которым все смеялись, а Пег крепко обняла отца и поцеловала в щеку, вот это поцелуй, всем поцелуям поцелуй, а потом Энни взяла его руку в обе руки и сказала: приходи обязательно. Конечно, сказал Френсис. Нет, сказала Энни, ты должен прийти, мы должны поговорить о многом, я хочу рассказать тебе о детях, о семье. Если захочешь остаться на ночь, мы поставим тебе койку у Данни. А потом совсем легонько поцеловала его в губы.