Шиван Вивьен - Список

– Энни сказала, что мои поступки не имеют значения. Я не в силах заставить тебя поверить мне. Ты должна это почувствовать.

– Господи, эта Энни знает все, да? Она должна быть экспертом на ток-шоу.

Сара ложится на кровать. И смотрит в потолок. Ее глаза наполняются слезами. А кожа нестерпимо зудит.

Майло открывает дверь. Сара прячет лицо под подушкой.

– Пойдем! – Майло тянет Сару за руку.

– Куда? – не понимает она.

– В ванную.

– Нет. Это мой протест, Майло. И ты должен уважительно к этому относиться.

– Я так и делал. Позволил тебе воспринять этот список всерьез и, по сути, превратить его в пророчество. Теперь ты должна уважительно отнестись к самой себе и принять чертов душ. Ты сразу же почувствуешь себя лучше, Сара. Пожалуйста.

Майло тащит Сару по коридору. И поначалу девушка протестует, но через несколько шагов затихает. Майло открывает несколько дверей, пока не находит бельевой шкаф. Достает оттуда пушистое голубое полотенце, отдает Саре и запирает ее в ванной.

Сара смотрит на закрытую дверь. Майло прав. Ученики Старшей школы Маунт-Вашингтона всегда будут видеть только то, что им хочется. Для них она навсегда останется уродиной. И не важно, что она при этом делает. Она может не мыться неделю или пойти и купить невероятно дорогое платье для танцев. Но даже это не изменит мнение людей о ней. Не сможет научить их тому, чему они не хотели учиться.

Майло сидит снаружи. Как только включается вода, он приоткрывает дверь и начинает болтать с ней. Ни о чем. Но это и не имеет значения. Сара просто рада, что может слышать голос своего парня сквозь бегущую воду. И что он не услышит, как она плачет.

Саре приходится трижды намыливать волосы, чтобы смыть с них весь жир и грязь. И как бы Саре ни хотелось в этом признаваться, ей приятно ощущать чистоту.

Она обматывается полотенцем и выходит, заполняя коридор клубами пара.

– Что теперь? – спрашивает девушка.

Майло пожимает плечами:

– Пойдем на танцы.

– Я больше не надену эту одежду, – заявляет Сара.

Майло пинает кучку кроссовкой:

– Я рад. Мы должны сжечь ее.

– Да.

– У тебя есть платье, которое ты могла бы надеть?

– Я НЕ надену платье.

– Хорошо. Надень то, в чем чувствуешь себя красивой.

Сара не обращает внимания на последние слова Майло и натягивает футболку, толстовку и чистые джинсы.

А затем и браслет.

Когда они подходят к школе, Сара задерживается у входа в зал. До них доносится музыка.

– Чувствую себя неудачницей, – шепчет девушка. – Все ожидают, когда я покажусь и что-нибудь исполню.

– Кому есть дело до их ожиданий? – Майло ободряюще смотрит на Сару.

– Я даже не хотела идти. Не окажись я в этом дурацком списке, то не появилась бы здесь.

Сара разворачивается и обходит школу, пока не добирается до своей скамьи. Майло садится рядом. Сара открывает новую пачку сигарет и прикуривает одну. Она не делала этого почти неделю, и теперь ей кажется, будто дым переполняет легкие. Она закашливается и бросает сигарету на землю.

Когда легкие очищаются от дыма, Сара спрашивает:

– Могу я тебе кое-что рассказать? – У нее дрожит нижняя губа. И девушка прикусывает ее. – Я не знаю, чувствовала ли себя когда-нибудь красивой.

– Сара…

– Я серьезно.

Майло обнимает девушку и крепко прижимает к себе. И Сара позволяет ему это. На секунду она становится такой ранимой, демонстрируя парню себя настоящую, реальную – уродливую себя! Это так трогательно, что Сара растворяется в этом моменте, понимая, что сделала шаг в правильном направлении.

В зале темно и мрачно. Единственные яркие пятна – белая гофрированная бумага, растянутая между баскетбольными кольцами, переливающиеся всеми цветами радуги воздушные шары, привязанные к трибунам, светомузыка у диджейского пульта и полосы света, которые отбрасывают лампы из коридора. Пахнет пиццей, фруктовым пуншем и цветами на браслетах девочек, с которыми танцует Дженнифер.

У Марго, Даны и Рейчел одинаковые браслеты – миниатюрные бутоны красных роз и гипсофил, из-за которых выглядывают листья лимона идеальной продолговатой формы и завитушки из ивовых прутиков.

На запястье Дженнифер, которое она то и дело поднимает в танце, ничего нет. С ее второго плеча свисает тяжелая на вид сумочка.

В ней лежит печать Старшей школы Маунт-Вашингтона. Она занимает столько места, что в сумку не поместилась ни расческа, ни пластырь, который может понадобиться, если новые туфли натрут мозоли.