Разипурам Нарайан - В ожидании Махатмы

Он трудился в течение всего похода по деревням. Стоило им остановиться на день, как начинались уроки. Махатма ежедневно спрашивал: «Ну как дела?» Не успевал он открыть рот, как Бхарати говорила: «Еще два дюйма, Бапуджи. Всего шесть дюймов за сегодняшний день, но толщину нити надо проверить особо. Скорее всего, это номер пятый, как у фитилей для ламп!» Махатма отвечал: «Ничего, скоро наступит время, когда он выдаст тебе сотый номер. Не очень-то хвались, дочка!»

— Я не хвалюсь, — говорила Бхарати. — Просто привожу факты.

— Ты знаешь, что она заняла первое место на конкурсе кхади несколько лет назад? Ее пряжа была на выставке. Она очень этим гордится!

«Она во всем меня опережает, — размышлял Шрирам. — Это потому, что все ее поддерживают. Прямо-таки портят ее. Вот в чем ее беда. Думает о себе Бог знает что».

«Я уверен, что Бхарати научит тебя, как ее превзойти», — сказал как-то Махатма, и Бхарати выполнила его обещание. Ни днем, ни ночью она не давала Шрираму покоя. Если в пути выдавался хотя бы краткий привал, она тотчас говорила: «А каковы планы нашего замечательного ученика?» И Шрирам вытаскивал прялку и хлопок и с волнением приступал. Он боялся совершить ошибку и вызвать насмешки Бхарати.

Его раздражала ее веселость: из-за нее он то и дело чувствовал себя дураком. Но он не сдавался. Он совершал ошибки, вызывая ее смех, и боролся с нечестивыми мыслями, когда Бхарати склонялась над ним и брала его руку, чтобы обучить всяким тонкостям. Он сосредотачивался до того, что весь цепенел от мерного жужжания прялки. Пальцы его болели от непрестанной вибрации удлинявшейся нити, в глазах появлялась резь. В конце концов он все же одержал победу; это произошло недель через двенадцать после отъезда Махатмы. Для прохождения ученичества Шрирам остановился в одном из прядильных центров милях в пятидесяти от Мальгуди. Бхарати в центре чувствовала себя как рыба в воде и показала себя незаурядной наставницей; она не давала ему покоя до тех пор, пока из-под его рук не вышло достаточно ровной пряжи для того, чтобы сделать одно дхоти и короткую рубашку. На это ушло много недель напряженной работы. Впрочем, оно того стоило. Бхарати пришла в восторг от того, что в конце концов ее старания увенчались успехом. Оторвав чистый край газеты, она написала крошечными буквами: «Сим удостоверяю, что Шри Шрираму отныне присваивается звание мастера-прядильщика и что к нему нужно относиться с почтением, где бы он ни оказался». Она помогла ему упаковать и отправить пряжу в центральный склад в Мадрасе и получить в обмен ткань такой же толщины. Внезапно Шрирам ощутил, что оказался в волшебном мире, где ты создаешь собственными руками все, что тебе требуется. Он только жалел, что сотый номер все еще был ему недоступен и что пряжа у него выходила не совсем ровной. Бхарати его утешала: «Не волнуйся из-за этого. Для настоящей ткани, которой можно пользоваться, нужен сороковой номер. Сотый годится только для выставок и призов». В тот день, когда он получил сделанные из кхади простые дхоти и джиббу (ее тут же на месте выкроил и сшил деревенский портной), он снял свою прежнюю одежду (фабричного производства), сложил посреди улицы, вылил на нее полбутылки керосина и поджег; старая одежда занялась и вспыхнула ярким пламенем. Несколько человек из прядильного центра стояли вокруг костра и смотрели на него. Кое-кто из крестьян с интересом наблюдал за происходящим. Не отрывая взгляда из пляшущих языков пламени, Шрирам заявил собравшимся:

— Никогда больше я не надену ткани из машинной пряжи.

Новые дхоти и джибба были тяжелыми; ему показалось, что в пряжу вошел еще и добрый кусок свинца. Однако он чувствовал, что может ими гордиться. Ему казалось, что поднялся на новый уровень существования. Он сел и написал Гандиджи: «Сегодня я сжег свою прежнюю одежду. Спрял сороковой номер. Бхарати довольна». И Махатмаджи тотчас ответил: «Очень рад. Продолжай. Да благославит тебя Бог».

В сумерках на дороге появилась Бхарати. Шрирам засуетился.

— Как ты можешь ходить босой в этих местах?

— Почему бы и нет? Ведь мы рождаемся без сандалий на ногах. Кожа от Вардхи еще не пришла, придется пока походить так. Впрочем, — прибавила она со вздохом, — там, верно, никого нет, кто мог бы подумать о том, что нам нужно. Сколько из них в тюрьме? Мы даже этого не знаем. Правительство уже не дает даже этой информации.

Они сидели на прохладном глинобитном полу — между ними стоял светильник. Шрирам смотрел на ее лицо, на котором появилось столько морщинок, будто с того дня в августе 1942 года, когда Махатма оказался в тюрьме, на ее плечи легло бремя ответственности за всю страну. Бхарати (да и Шрирам, конечно, тоже) была крошечным звеном в огромном и сложном механизме, который, несмотря на все преследования полиции, был направлен на то, чтобы заставить англичан покинуть страну.