Владимир Соловьев - Апокалипсис от Владимира

Даниил отвернулся от нас и сделал жест рукой, понятный во всем мире без перевода. В зависимости от настроения его можно было бы трактовать как «покиньте меня» или «вы свободны». Хотя точнее все-таки — ПОШЛИ ВОН! Почему я так уверен в эмоциональной окраске? Элементарно, Ватсон. Посудите сами: при вежливом варианте мы бы успели сделать опечаленное расставанием выражение лиц, пожать друг другу руки, взметнуть вверх брови и смущенно улыбнуться, а тут пространство жадно втянуло нас в себя и выплюнуло в Москве, в моем просторном кабинете Апостольского приказа.

М-да, таким Даниила я еще не видел. Резок Спаситель — суров и горяч. Как стоял я у него в шатре с тупым выражением лица, так и теперь в Москве впечатление философа-мудреца не произвожу. Какое там — пошевелиться боюсь! Тихонечко скосил глаза влево, чтобы разглядеть моих хлопцев. Слава Богу, на месте, такие же вдумчивые. Уф, ну и поездочка у нас вышла! Менять туроператора к чертовой матери (прости, прости!). Стояли мы молча минут пять. Первым голос подал Илья:

— Володь, все нормально?

Его вопрос неожиданно поставил меня в тупик. Вот как на него ответить, не матерясь, а? Все это время мальчики были со мной, сами все видели, да и в Москву прибыли тем же жестким способом, что и я, так что, вежливо говоря, вопрос неуместен.

От возникшего диссонанса между колоссальным внутренним напряжением, сжимающим меня, и наивным Илюхиным вопросом, за которым звучала детская надежда, что произошедшее — это страшный сон и сейчас взрослые все объяснят, во мне что-то надломилось. Лицо мое затряслось, я схватился за голову и беззвучно засмеялся. Подсознательное желание свести все произошедшее с нами в шутку внезапно обрело черты инфекционного заболевания. Смех мой не прекращался, а начал упрямо нарастать, вырываясь наружу странными каркающими выхлопами. Сначала вполголоса, а затем уже не сдерживаясь, я громко смеялся. Остановиться я не мог. Мой смех звучал настолько нервно, провокационно и одновременно заразительно, что уже через пару секунд мальчишки смеялись вместе со мной. При взгляде друг на друга нам становилось еще смешнее, и от невероятного напряжения лицевых мышц в глазах у нас стояли слезы. Но мы не умолкали и корчились от боли в припадках сумасшедшего веселья.

Не будучи способны удержаться на ногах, ребята один за одним попадали на пол. Давясь от смеха, они катались по земле, извиваясь, как раненные в живот солдаты, а я сидел на корточках и, задрав подбородок, смеялся во весь голос, захлебываясь, выплевывая из себя смех. Не в силах остановиться, я вдруг понял, что это наваждение само по себе никуда не уйдет и сейчас я так и умру, надорвавшись в приступе болезненного веселья. Мне стало страшно. Я смеялся, но из глаз у меня били потоки слез, и смех стал прерываться истерическими всхлипываниями. Тело сотрясали конвульсии. От спазмов, сковавших мои ноги, я дернулся и упал на спину, корчась в рыдающих приступах того, что только похоже было на смех.

Мысленно я умолял о помощи.

Внезапно хлынувший в лицо поток холодной воды оказался ответом на мои молитвы. Дернувшись в последний раз, я замолчал и открыл глаза — надо мной стояли обеспокоенные ребята. Табриз держал в руках офисное ведро для бумаг — его он использовал для тушения пожара моей истерики. Боже, наверняка напугал я их не на шутку! Молодцы, хоть сообразили прийти на помощь, а то бы так и загнулся, апостол хренов. Не без труда сев на корточки и гордо отказавшись от помощи, я собрал волю в кулак, распрямился, самостоятельно дошел до кресла и, довольный собой, обессилено рухнул в него.

— Дорогой Илья, — сказал я после того, как мое дыхание пришло в норму и живот перестали мучить спазмы перенапряжения, — как ты уже, наверное, понял — ВСЕ СОВСЕМ НЕ В ПОРЯДКЕ! — Последнюю фразу я буквально рявкнул, отчего Илюха непроизвольно дернулся. — Более чем. Мне не хочется даже думать о том, что сейчас творится в Китае. Если и после этого человечество не опомнится, я не представляю, что с ним делать.

— Не думаю, что люди что-то поймут, — ответил Илья, — не так они устроены. Да и был ли вообще этот Китай? Я так ни разу там и не был. — Разведя руками, он улыбнулся.

— Молодец, — с издевкой в голосе сказал я, — с такой здоровой психикой ты далеко пойдешь. Идеальный ликвидатор: зажмурился — и ни страны, ни угрызений совести! — От досады я стукнул ладонью по столу, вновь повысив голос.

— Ну зачем ты так, — Илья отстранился от меня, сделав шаг назад, — они ведь сами напросились?