Владимир Соловьев - Апокалипсис от Владимира

— И не говорите! В Европе освободилось множество должностей — от мэров до президентов.

— Итак, давайте подведем итог нашей встречи! — Президент посерьезнел и попытался вернуть себе инициативу, но сегодня явно был не самый подходящий для этого день. Я не поддержал его порыва и довольно просто ответил:

— Да ладно, вроде и так все ясно. Думаю, что Даниил сам все прояснит и подведет итоги.

Путин встал из-за стола, и я последовал его примеру. Обменявшись рукопожатиями, мы уже собирались расстаться, но хозяин ресторана, делавший до этого мне знаки руками с такой скоростью, что мог бы отвечать в правительстве Москвы за разгон облаков, набрался смелости и бросился к Президенту. Он был не один, рядом находилась милая девушка, держащая на вытянутых руках книгу для почетных гостей. Игорь, не теряя достоинства, красивым, бархатным баритоном заворковал:

— Для нас такая честь, господин Президент! Не будете ли вы столь любезны оставить запись в нашей книге?

Президент улыбнулся и спросил девушку:

— А зовут-то тебя как?

— Надя, — ответила та и почему-то густо покраснела.

— Хорошенькая, — прищурился Путин, — ну, да ладно. Владимир Владимирович уже было собрался что-то написать, но посмотрел на всю ресторанную обслугу, забывшую о выучке и вылезшую на свет из подсобных помещений, чтобы взглянуть на Президента.

— Идите все сюда, — сказал Путин, — что вы там по углам шаритесь? Фотоаппарат у кого-нибудь есть? Давайте сфотографируемся.

Завязалась веселая суета, все сгрудились в кучу, и я оказался зажат между Игорем и Президентом. Сначала думал пококетничать, сказать, что, мол, давайте без меня, лучше я вас всех сниму, но решил, что это уже будет слишком. Когда пару снимков сделали и страсти улеглись, Владимир Владимирович подошел к лежащей на столе Книге почетных гостей и размашисто написал — ПУТИН! Я поморщился: это был самоповтор, такой же автограф я уже видел в аналогичной книге ресторана «Узбекистан».

Забегала охрана. Подали машины. Люди с проводками в ушах о чем-то говорили друг с другом, развивая фантастическую деятельность, что ни в коей мере не повышало вероятность выживания охраняемого объекта в случае появления ангела смерти.

Не следует думать, что апостольский хлеб сладок. Куда там — работаешь на износ! Вредно для здоровья. Одна радость — неограниченные возможности. Но, даже несмотря на это, делать все самому быстро надоедает. Когда я неосторожно брякнул Президенту, что он теперь будет царем-пророком, да еще и не одним, а в окружении одиннадцати счастливцев, то невольно ужаснулся. Поймите меня правильно, я не против дополнительного набора, но ведь не самому же мне теперь ездить и проводить душеспасительные беседы! Допустим, что вместе с Биллом мы поделим эту высокую миссию, все равно на мою долю выпадает еще пять вербовок. А я устал, хочется побыть с женой и друзьями. Хотя, с какими такими друзьями?! С этой работой у меня и времени-то на них нет. Я уже и не вспомню, когда последний раз в компании гулял. Все дела да дела. К маме зайти некогда.

Вру. Нагло вру самому себе. Не могу я к маме зайти. Боюсь. Душа болит. Прямо чувствую, как кто-то хватает меня тяжелой дланью за сердце и начинает из него соки выжимать. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Может, себя я и смог убедить, что был прав, когда людей карал, но мама мне этого точно не простит. Ее не убедить, даже не хочу разговор этот начинать, чувствую, как у нее душа кровоточит, как ночи она не спит, грехи мои замаливая. Не объяснить ей. Сам я не смогу. Может быть, потом, когда Даниил будет в Москве, мы с ним вместе попробуем? А сейчас даже звонить не буду. Ведь тонкая корочка на моих ранах только стала нарастать. С каким трудом мама убедила себя, что все равно ей надо жить, хотя бы ради внуков! Когда она увидела тот прямой эфир с пресс-конференции, чуть у экрана не умерла. Каково это — всю жизнь обожать сына и вдруг увидеть, что вырастила убийцу? Так что, если позвоню или приду, разговор будет эмоциональным. По-другому и не бывает. И чем он закончится, лучше не выяснять.

Не хочу об этом думать. Надо все выбросить из головы. Не я первый, хотя вполне может быть, что последний. Ведь говорил Христос:

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее.