Владимир Соловьев - Апокалипсис от Владимира

— Время пить кофе!

Билл ошарашенно уставился на сияющие буквы:

— Ни фи… Ничего себе! Мы что, подписали рекламный контракт с Ассоциацией производителей кофе?! Или кто-то нагло присвоил наши технологии передачи сообщений?

— Думаю, все гораздо прозаичнее. Оказывается, у Даниила весьма специфичное чувство юмора, и таким образом нас приглашают на беседу в ближайшую кофейню.

Даниил был в прекрасном расположении духа. Казалось, что недавнего неприятного разговора не было вовсе. Он был даже слегка кокетлив. Должно быть, именно поэтому выбрал фантастически неудобное для беседы место.

Наш коллектив сидел в маленькой забегаловке за столиком, стоящем в самом углу. Всего в кондиционированном помещении размещалось столов десять, было мило, чистенько и вкусно пахло ванилью. Судя по всему, кофейня пользовалась заслуженной популярностью у местных жителей — зал был полон. Поэтому мы не смогли приступить к беседе до тех пор, пока Даниил не обошел всех посетителей и не благословил их. Те, естественно, падали ниц, целовали ему ноги, молились и били земные поклоны. Проделывать такое в столь маленьком помещении было крайне неудобно, поэтому ресторанная мебель под напором молящихся тел ходила ходуном. Дело успокоилось коллективной молитвой, и лишь после этого все вновь расселись за свои столы и вернулись к еде.

Слух о том, что Мессия зашел в кофейню, мгновенно облетел весь город, и любопытные толпами бросились к этому заведению, чтобы хоть одним глазком увидеть Спасителя. А если повезет, то и дотронуться до него. Даниила сей факт только радовал:

— Парни, хотите кофейку? Божественный вкус, уверяю вас! — Он отхлебнул из чашки и блаженно прикрыл глаза: — Знаете, я придумал, как нам жить дальше!

— Даниил, ты хочешь, чтобы кроме нас об этом сразу узнал весь Иерусалим? — удивился я. Столь внезапно проснувшаяся любовь Даниила к выходам в свет была для меня полной неожиданностью. — Может, уединимся?

— Владимир, — Учитель укоризненно посмотрел на меня, — я так много времени провел в уединении, а в предыдущие годы в безвестности, что мне приятно вновь оказаться среди людей.

— Ты и так раз в неделю читаешь им проповеди!

— Тогда я «оказываюсь» перед ними! Неужели ты не скучаешь по обычной жизни?

— Все это, — я недоуменным взглядом обвел помещение, — с целованием ног, утрамбовыванием лбом полового покрытия и толпой верующих, облепивших кофейню, ты называешь «обычной жизнью»?

— Нет, но это лучше, чем изо дня в день сидеть в шатре одному. Знаешь, мне здесь нравится! А в тебе говорит ревность. Не забывай, что ни тебе, ни Биллу я не принадлежу!

— При чем здесь ревность? — возразил я. — Конечно, ты не наша собственность, это мы все, живущие и жившие на этой земле, принадлежим тебе.

— У меня было такое замечательное настроение, — вздохнул Даниил, — а ты опять в патетику впадаешь. Знаешь, как я устал от этого? Посмотри, сколько маленьких радостей предлагает нам жизнь! Вот, попробуй-ка эту выпечку.

От того, что Даниил использовал выражение, свойственное питерским жителям, меня, как москвича, передернуло.

— Что и требовалось доказать! — воскликнул он. — Ты живешь в ограниченном мире собственных представлений и не хочешь насладиться вкусом булочки только потому, что тебя коробит название. — Даниил захохотал, с видимым удовольствием наблюдая за нашими изумленными лицами.

Вежливо говоря, мы с Биллом были в шоке. Такого Даниила я видел впервые. К нашему столику подошла хорошенькая рыженькая официантка. Мини-юбка с трудом принимала ее пышные формы, а короткая кофточка явно не справлялась с высокой крепкой грудью, так что оголенный животик похабно поблескивал дешевой сережкой в пупке. Даниил проводил ее взглядом, в котором я не заметил братской любви.

— Сарра, подойди к нам! — подозвал ее Даниил.

Смущенная девушка, отставив в сторону поднос, приблизилась к столу. Судя по всему, Учитель бывал в этом месте уже не раз и официантку знал хорошо.

— Посмотри на эту красавицу! — сказал он, приобняв Сарру за талию, и прислонился щекой к ее животу. — Разве она не прекрасна? А почему вы так смущены? Что, ты с Эльгой и Билл с Мелиндой можете наслаждаться прелестями плотской любви, а я должен бродить по саду с печальным лицом? — Глаза Даниила загорелись. — Друзья мои, а почему бы нам не устроить совместную посиделку? Давайте доставим сюда ваших дам и проведем прекрасный вечер!

Перебор, явный перебор! Уже пять минут назад мне хотелось себя ущипнуть, чтобы проверить реальность всего происходящего, а теперь это! Ладно, все хорошо — просто я сплю или, может быть, даже сошел с ума. Потому что не может Даниил вот так обращаться с девушками. Подожди, почему не может? Ты хочешь сказать, что до встречи с тобой он не знал радости плотских утех? Почему? Парень он видный, жил среди людей и никогда даже не заикался о своем монашеском статусе. Это я сам решил, что он должен быть аскетом, так как в Евангелии Христос представлен именно таким.