Владимир Соловьев - Апокалипсис от Владимира

— Добрый вечер!

Что меня сразу удивило, так это полное отсутствие охраны вокруг. В отличие от нашей прошлой встречи, нигде не сидели тайные агенты, хотя внутренне я был готов к тому, что все посетители ресторана окажутся приглашенными статистами. Я не опасался провокации, скорее, понимал, что подобное положение вещей может быть вызвано соображениями безопасности. Или, если быть точнее, привычкой ее обеспечивать, так как постоять за себя я мог сам, что в прошлый раз было наглядно* продемонстрировано.

— Добрый, — я пожал протянутую мне руку, — давно ждете?

— Пару минут. Страшно голоден, так что я уже заказал себе салатик.

— Нет проблем.

Мы сели за стол, и я подозвал официанта. Выслушав его рекомендации, я попросил гребешки на закуску и, по совету моего собеседника, фаланги крабов на горячее. Одно из преимуществ христианства над иудаизмом — не такие жесткие ограничения в еде. Вино заказывал Слава — я не возражал. Официант принял заказ и удалился. Представитель ресторанной обслуги был странный — внешне он определенно походил на существо мужского пола, но по манерам его этот факт был не столь заметен. Дань ресторанной моде.

Как только официант, виляя бедрами, удалился восвояси и мы с Сурковым остались вдвоем, Владислав Юрьевич взял инициативу в свои руки:

— Предлагаю перейти на «ты»! Тем более для этого есть некоторые формальные основания.

— С удовольствием, а что за основания? — поинтересовался я.

— Мы учились в одном институте, — улыбнулся Сурков. — Хотя я был на год младше, и на другом факультете. Да и проучился недолго — в армию ушел.

— Засчитывается. А где жил?

— В общаге «Дом Коммуны».

— Тогда тем более! Я там частенько тусовал на дискотеках, вполне могли пересекаться. Хотя с того времени я несколько изменился.

— Я тоже. Надеюсь, что изменения произошли и со времени нашей последней встречи?

— Увидим. Чем могу помочь? — спросил я и с удовольствием сосредоточился на реакции моего собеседника. Думаю, Слава не часто слышал этот вопрос. Напротив, это его постоянно просили о помощи. Как-никак, в течение многих лет именно он во многом определял лицо политической жизни России, пусть и всегда в жестких рамках курса, указанного Президентом. Интересно — внешне Сурков совсем не был похож на чиновника: подтянутая и одновременно неспортивная, из-за привычки слегка сутулиться, фигура, тонкая кость. Умное, проницательное лицо с некрупными чертами и легким налетом усталости — явное нервное истощение. Манера говорить подчеркнуто ироничная, хотя глаза всегда остаются жесткими и изучающими. На подсознательном уровне, сам того не замечая, Слава копирует некоторые интонации и жесты Путина.

— Помочь? — Владислав Юрьевич издал тяжелый вздох. — Знаешь, а ведь не я должен был с тобой встречаться. После твоей встречи с Волошиным у него как-то не заладилось и он ушел в РАО ЕЭС к Чубайсу. А Громова ты видел.

— Замечательный, очень профессиональный человек! Произвел большое впечатление.

— Конечно, он рассказывал. — Сурков ухмыльнулся. — Не волнуйся, ты ему тоже не понравился! — Блуждающая ухмылочка постоянно гуляла по его лицу, не находя себе постоянного места, и казалась нервным тиком.

— Я старался быть предельно вежливым, — парировал я.

— Тебе это никогда не удавалось, — отрезал Сурков. — Что журналистом ты был наглым, что сейчас… Не подарок.

— Так и ты не цветочек!

— Вот только не начинай, ладно? — Слава поежился, и мне стало не по себе. В отличие от наряда Путина, пиджак Суркова в точности копировал все происходящее с его хозяином. — В моей должности цветочек давно бы завял. Да что я тебе рассказываю, тебе мой контингент хорошо знаком! Итак, возвращаясь к теме нашей беседы, которую я еще даже не обозначил, — общение с прессой не мой вопрос…

— А я все еще воспринимаюсь как представитель второй древнейшей?

— Речь не о тебе, а о завтрашней пресс-конференции. Для нас очень важно, как она пройдет. Конечно, Леша может поработать с участниками, но все-таки, зная тебя, думаю, что от неожиданностей никто не застрахован.

— То есть, переводя с административно-командного на русский, ты хочешь сказать, что вся журналистская свора у вас уже на привязи и за сахарную косточку по нотам лает, а я человек несистемный, поэтому лучше со мной обо всем на берегу договориться? Тем более, учитывая, что я теперь твой должник, так как и квартирами, и деньгами ты моим близким помог. Я тебя правильно понял?