Ален Роб-Грийе - Резинки

Валлас продвигается вдоль решетки сада по направлению к мосту, задаваясь при этом вопросом, можно ли рассчитывать на то, что в таком внушительном буржуазном доме всегда найдется по крайней мере один жилец, который смотрит в этот момент на улицу. Пять этажей, по две квартиры на этаже с южной стороны, плюс на первом этаже… Чтобы прикинуть вероятное количество жильцов, он оглядывается; видит, как опускается вышитая занавеска — ее отодвинули, чтобы удобнее было смотреть. Если этот человек был в засаде весь вчерашний день, он мог бы стать ценным свидетелем. Но чье любопытство дойдет до того, чтобы с наступлением ночи подсматривать за перемещениями какого-нибудь сомнительного прохожего? Для этого нужен был бы определенный повод — чтобы внимание было разбужено каким-нибудь криком, необычным шумом… или еще каким-нибудь образом.

Фабиус, закрыв калитку сада, осматривает окрестности; но ничем не выдает себя: он мирный страховой агент, который выходит от своего клиента и оглядывается по сторонам, смотрит на небо, чтобы понять, откуда дует ветер… Он сразу же замечает подозрительного человека, который следит за ним, скрываясь за своими занавесками в окне третьего этажа. Он тотчас отводит глаза, чтобы не возбудить подозрений, и направляется безразличным шагом к бульвару. Но, едва перейдя через мост, поворачивает направо, проделывая извилистый путь, который примерно через час возвращает его к Циркулярному бульвару; не теряя времени он переходит через канал по пешеходным мосткам, которые подвернулись ему в этом месте. Затем, прокрадываясь вдоль домов, он возвращается к своей отправной точке перед домом, образующим угол улицы Землемеров.

Он проникает в него с уверенным видом, через дверь со стороны канала, и собирается постучать консьержу. Он представляет фирму, которая торгует шторами и пляжными зонтами; он хотел бы получить список жильцов, чьи окна выходят на юг, из-за чего солнце наносит им непоправимый ущерб: пожелтевшие обои, выцветшие фотографии, выжженные занавески, а то и хуже того — кто не знает, как вдруг трескаются полотна старых мастеров, портреты предков, которые внезапно начинают коробиться, вызывая внутри семьи ощущение смятения, фатальными последствиями которого являются неудовлетворенность, плохое настроение, ссоры, болезнь, смерть…

— Да ведь теперь зима наступает, — справедливо замечает консьерж.

Это пустяки — Фабиус это знает, но он готовит свою весеннюю кампанию, но, впрочем, этого зимнего солнца, на которое меньше всего обращают внимания, и стоит побольше остерегаться!

Валлас улыбается этой мысли. Он переходит через улицу и идет по бульвару. Перед главным входом в дом толстый человек в синем фартуке начищает с благодушным и жизнерадостным видом медную дверную ручку — наверняка консьерж. Он поворачивает голову к Валласу, который в ответ вежливо кивает головой. Хитро подмигнув, человек в фартуке говорит:

— Если холодно, можете почистить звонок.

Валлас вежливо смеется:

— Оставляю его вам на завтра, он вам потребуется: похоже, хорошие деньки закончились.

— Да ведь теперь зима наступает, — эхом откликается консьерж.

И он снова принимается старательно начищать ручку.

Но Валласу хочется воспользоваться благодушным настроением балагура и завязать разговор:

— Скажите-ка, вы занимаетесь и другим крылом дома, так ведь?

— Конечно! Вы что думаете, я мало каши ел, чтобы почистить два звонка?

— Да нет, мне показалось, в одном окне я увидел лицо старой подруги моей матери. Мне бы хотелось зайти к ней, но я боюсь ошибиться. На третьем этаже, крайняя квартира…

— Мадам Бакс? — спрашивает консьерж.

— Точно, мадам Бакс! Стало быть, это она. Странно порой бывает: только вчера мы говорили о ней за столом и раздумывали, что же с ней сталось.

— Мадам Бакс вовсе не старая…

— Нет, нет! Я сказал «старая подруга», имея в виду не возраст. Наверное, я поднимусь. Она ведь не очень занята?

— Мадам Бакс? Она будто прилипла к своим окнам, выглядывая, что происходит на улице. Ей будет приятно.

И не долго думая консьерж открывает дверь нараспашку, затем отступает назад с шутливой церемонностью:

— Прошу вас, Ваше Высочество! Можно и так: лестницы сообщаются. Квартира двадцать четыре, на третьем этаже.

Валлас благодарит и проходит. Консьерж заходит вслед за ним, закрывает дверь и идет в свою каморку. Он закончил свою работу. Звонок почистит в другой раз.

Валласа встречает женщина неопределенных лет, — на самом деле, может, еще молодая, — которая, вопреки его опасениям, не обнаруживает никакого удивления, видя его перед собой.