Владимир Митыпов - Геологическая поэма

Валентин фыркнул:

— Эти старики покрепче нас с тобой! Исследовательскими институтами ворочают, монографии издают, по заграницам ездят. У них, брат, не наша закалка, это — динозавры!

— Вот и батя твой из таких же…

— Отец-то? Ну что ты, какой же из него динозавр. Он у меня тот самый скромный савраска, которого укатали крутые горки… Короче, сегодня вечером я обязательно должен увидеться со Стрелецким и задать ему два — только два! — вопроса.

— Всего лишь? Ты их лучше моему прорабу задай. Он тебе любой вопрос в момент растолкует. Ядреным народным языком… Стало быть, ты ради этого и вырядился?

— Ради этого, а что?

— Ничего. Мог бы и в энцефалитке заявиться — небось старик не осудил бы.

— Осудить-то не осудил бы, конечно, но… поскольку я предстану перед ним в качестве просителя, это может выглядеть попыткой сыграть на своем затрапезно-полевом обличье. Вот-де мы, скромные герои наших дней. Уродуемся, мол, как карлы за растрату. Цените и сочувствуйте. Все это, дорогой Петрович, пижонство есть и выпендреж.

Лиханов крякнул и поскреб затылок:

— Экий ты, буквально, щепетильный малый… Однако же… — он взглянул на часы, — пора и обедать. Пошли, а то жена, наверно, уже заждалась.

— Да, вот еще что, Петрович, — Валентин достал из рюкзака наган. — Спрячь-ка в свой сейф вот этот сучок.

— И то верно, — одобрил Лиханов и, открывая в очередной раз железный ящик, хохотнул: — А может, чтоб профессор был сговорчивее, заявишься к нему при оружии, а?

— Ну, к чему такой примитив, Петрович, — Валентин принял боксерскую стойку, стремительно сместился вправо, влево и сделал пару мощных выпадов. — У меня для него припасено иное оружие. Ядерное. Массового уничтожения.

На правах фактического хозяина поселка Лиханов мог бы обосноваться в одном из тех добротных пятистенных особняков, что еще оставались от времен довоенного расцвета прииска, однако занимал с семьей половину невзрачного двухквартирного дома. Но обстановка в квартире Лихановых поразила Валентина устоявшимся и солидным уютом. Такого количества ковров ему еще не приходилось у кого-либо встречать — они висели на всех стенах, кроме кухни, и лежали на полу. Среди них имелся даже один великолепный гобелен — африканский пейзаж со львами на переднем плане. Мебель была полированная, явно импортная. На накрытом уже столе холодно блистали хрустали и фарфоры. В углу бархатно мяукал радиокомбайн, наивысшего, надо полагать, класса. За раскрытой дверью в соседнюю комнату буржуйски лоснился черный бок пианино.

— Черт побери! — ошарашенно проговорил Валентин. — Таежные князья. Золотопромышленники!

Лиханов довольно потирал руки. Его жена, полноватая и очень милая женщина, которую Валентин лишь мельком видел в свои прошлые посещения Гирамдокана, была искренне рада гостю.

— Вы знаете, у нас так редко бывают новые люди, — доверительно сообщила она. — Тем более, вижу, вы прямо из города. Леша, почему же ты сказал, что он пришел из тайги?

— Да из тайги он, из тайги, — отозвался Лиханов из гостиной. — С Кавокты пришел. А то, что он при костюме, так это он, елки-палки, ради тебя прибарахлился. Только что, в нашем магазине. Проходи сюда, Валентин, можно, понимаешь, приступать.

Для начала хозяин предложил отведать малиновой настойки.

— На спирту, — предупредил он. — Что это ты все озираешься? Отвык, понимаешь, от человеческого жилья?

— Признаться, я как-то не ожидал… — пробормотал Валентин.

— Мы с Лешей как сошлись, так с тех пор все по разведкам да по разведкам, — сказала хозяйка, ставя на стол исходящую паром фаянсовую супницу. — Сначала, по молодости-то, жили, как на вокзале, — одни чемоданы да миски с ложками. А как дети пошли — пришлось за ум взяться…

— Наташа верно говорит, — поддержал Лиханов. — Некоторые, елки-палки, романтики едят на фанерных ящиках, спят на раскладушках и рассуждают при этом так: вот, дескать, переедем в большой город, получим квартиру с удобствами, тогда и начнем обзаводиться и жить по-настоящему, а пока, мол, и так перебьемся. А это «пока», оно, брат, ох и длинное получается… Вот наконец есть у них и должности в городе, и квартиры, и суммы на книжках, а вот самое главное-то, оно аж во-о-он где осталось, и не вернешь ты его никакими, буквально, молитвами. Дооткладывались! Что, неправильно я говорю?

— Когда ж ты у меня неправильно говорил! — засмеялась Наташа. — Да вы ешьте, не то остынет все.

Малину на спирту Валентин, по обыкновению своему, лишь пригубил, чем заметно огорчил хозяйку, видимо гордившуюся этим могучим напитком.