Валерий Былинский - Адаптация

Женщина садится за столик – недалеко от меня. Кладет пальцы левой руки на колени. Затем достает из сумочки мобильный телефон. Нажимает кнопки, сосредоточенно глядя на телефонное табло. Листает эсэмэски, страницу за страницей. Минуту, другую, десятую – все листает. Проходящий официант все не рискует предложить ей заказ. Я выпил весь коньяк. Она все читает. Взахлеб, словно бестселлер.

Я заказал третий коньяк, выпил и собрался уходить. Бросил последний взгляд на зачарованную телефоном даму. Как же некрасивы становятся лица женщин, листающих в течение получаса эсэмэски в своих мобильниках.

Достаю телефон. Включаю световое табло. Может, кому-нибудь позвонить? На экране конверт – пришло сообщение. Нажимаю кнопку: нет, это не от человека. Появились шесть нарисованных божьих коровок. И подпись: «Это божьи коровки, которые приносят счастье. Пошли их шести самым близким друзьям. Если не пошлешь, никто не застрахует тебя в этом году от несчастья».

Я послал сообщение с коровками шести адресатам. Правда, фантазии придумать липовые номера телефонов хватило лишь на пятерых «близких друзей». Шестым я выбрал себя – авось в наше время ремейков как-нибудь прокатит.

В пятницу я проснулся в три часа ночи. Тому, кто посмотрел бы в это время на меня со стороны, наверняка бы показалось, что я заболел и у меня начался жар. Но тот, кто действительно видел меня, конечно же, знал, в чем тут дело. Я встал, пошатнулся и едва снова не упал на кровать от начавшегося приступа одиночества. Одиночество ведь тоже болезнь, пора бы его уже занести в медицинские справочники наряду со СПИДом и свиным гриппом.

Коричнево-красным, слитым с полумраком существом, одиночество вошло в мою комнату, село в кресло и взмахом руки остановило время на часах. Было зябко, особенно мерзли ноги, и я плотно закрыл окно.

«Жизнь бессмысленна», – услышал я собственный суховатый голос, и мои мышцы и мозги сразу стало тошнить. Душа сжалась в комок. Я натянул спортивные брюки и стал ходить по полутемной комнате вперед-назад, подходил к окну, всматривался в смутно белеющую внизу землю. Почему земля белая, может быть сейчас, в середине апреля, пошел снег? Я представлял, как выпадаю из этой теплой комнаты, лечу в сумерках ледяного воздуха и врезаюсь притиснутыми к животу руками в мерзлую землю под окном. Шестой этаж – смерть не наверняка. А потом блевать стонами и ждать, когда тебя подберут.

Насмотревшись на себя, я поднял голову и посмотрел сквозь оконное стекло на улицу. Метров за пятьдесят от моего дома, за голыми коричневыми деревьями, проносились по асфальту редкие автомобили. Дальше – там, где лежало железнодорожное полотно, был слышен из репродуктора голос усталой женщины: короткие, завывающие и постукивающие фразы из жизни электропоездов, диспетчерских пунктов и поездных бригад. А еще дальше, сразу за путями, рядом с огромным подъемным краном, высился светящийся в темноте строящийся высотный дом. Мне показалось, что раньше я его никогда не видел. На восьмом или девятом этаже недостроенного здания горели, будто свечи на пироге, несколько ярких фонарей, освещая двигающиеся по крыше черные точки. Я долго смотрел на эти точки – пока наконец не понял, что вижу людей. Работающих людей. Глубокой ночью эти люди, похожие на призраков, продолжали строить дом.

Я опустился на диван рядом с телефоном, не понимая, кому звонить. Матери, отцу? Мне нечего им сказать. Брату? Он вряд ли чем поможет, и я только возненавижу его и себя за собственную слабость. Женщинам, с которыми я спал когда-то? Они сейчас спят с кем-то другим и к телефону не подойдут. Анне? Ну да, она посочувствует. Но нужно ли мне участие понимающего, но не близкого человека?

Сиду? Уж он-то наверняка не спит. Но меньше всего я нуждался сейчас в изящных концепциях холодного и плодовитого ума, которые он тут же начнет впихивать мне в уши.

Я положил трубку, подошел к забитому книгами шкафу. Встав на цыпочки, стащил с верхней пирамиды книг и журналов тяжелый справочник: «Москва для вас». На первых страницах отыскал список телефонов доверия.

– Здравствуйте, – прозвучал женский голос. – Телефон доверия. Что вас беспокоит?

Втянув губами воздух и кривя лицо, будто на меня сейчас таращатся человек сто, я как бы между делом буркнул:

– А… Дело в том, что я думаю о самоубийстве.

– Минуточку. Пожалуйста, не кладите трубку.

Я ждал не так уж и мало. Странно, что все это время в трубке звучало нечто похожее на женскую вокальную партию из пинк-флойдовской композиции «Вам бы там побывать». Но музыка была очень далеко, и казалось, что это мне чудится.