Валерий Былинский - Адаптация

Может, позвонить из автомата Анне и сказать, что я здесь, в Египте, тем самым напомнив, что завтра постарею на год?

Странные эти праздники у людей – дни рождения. Дни легального, концентрированного внимания к собственной личности. Ты привыкаешь к этому с детства, тебе это нравится, потому что дает комфортное ощущение неодиночества. Анна всегда помнила мой день рождения. Она бы позвонила. А я ее… сейчас вспомню… да, вот. Хотя могу и перепутать на день-другой. Из двоих всегда кто-то один более внимателен и отзывчив. Закон противоположностей, блин.

В отеле «Саунд Бич», как и говорил мне Али, работала дискотека. Я вошел в темноту танцевального зала. Там гремел какой-то странный шлягер: смесь рок-н-ролла с арабским текстом и вплетенной вязью восточных припевов. Было темно, кто-то из посетителей сидел, другие танцевали. Я занял один из свободных столиков. Сразу подскочил гибкий, едва удерживающийся на месте от танцевальных телодвижений официант.

«Вы один?!» – громко проорал он мне.

«Один!» – крикнул я в ответ по-русски. Мне не повезло, понимаешь, родиться вдвоем с кем-то, втроем, вчетвером. Поэтому я один. Понимаешь? О-дин!

«Тогда вам сюда…» – подрагивая и не переставая улыбаться, официант указал мне на стойку возле бара.

Я сел на высокий кожаный табурет со спинкой. Полистал меню и заказал виски со льдом. Затем, обернувшись, стал разглядывать посетителей. В основном все с семьями. Большинство русских. Полные женщины и мужчины скачут под музыку. Иногда танцующие женщины взвизгивают. В толпе мелькают длинные, гибкие тела египетских танцоров-аниматоров. Их руки, высоко воздетые над пышными прическами и покрытыми блестками платьев телами, походят на упругие щупальца осьминогов. Странно, что в роли аниматоров выступают не девушки, а парни.

Время от времени некоторые пляшущие женщины с радостными воплями падали прямо в руки аниматоров, и те их ловили. Один раз оба свалились на пол: дородная женщина в коротком блестящем платье и обвившие ее щупальца-руки танцора. Араб с трудом поднял свою смеющуюся спутницу, повел ее к столику, усадил. Рядом, тяжело дыша и обмахиваясь ладонями, опустились несколько ее подруг. Только сейчас я заметил, что в зале много женщин в возрасте за сорок – а с ними весело разговаривают, смеются о чем-то стройные и смуглые молодые египтяне.

Мне налили странного вкуса виски по цене хорошего ирландского. Я выпил сразу, одним махом. Улыбающийся бармен вновь снял с полки бутылку «Уокера».

Я положительно качнул головой.

Включили свет.

Я выпил. Полуобернувшись, смотрел в зал. Там был перерыв. Все сидели за столиками, оживленно разговаривая между собой.

– Ой, ну уморил… уморил… – вытирая салфеткой пот с покрытых блестками щек, с задыхающейся улыбкой говорила краснолицая блондинка сидящему напротив молодому смуглому парню, – жарко, слышь! Воды принеси. Во-ды! Дамы пить хотят, слышишь? Эй, как там тебя?

Минут через пятнадцать, когда вновь брызнула музыка и визжащие осьминожьи танцы вспыхнули с новой силой, я вышел из отеля на улицу.

Муххамед встретил меня улыбкой. Я вяло спросил, как протекает его жизнь. Он блаженно закрыл глаза:

– Летаю…

– Да?

– Водка…

– Водка?

– О да. Эни достал немного водки, и я выпил, – он показал пальцами, – вот столько. И теперь я полетел, полетел…

На его лице было написано безоблачное счастье.

Из двери возле стойки бара высунулся Эни. Увидев меня, он быстро восторженно заговорил:

– О, друг, где же ты был? Я так ждал тебя!

Я пожал плечами:

– Very busy.

Эни, не прекращая улыбаться, закуривая на ходу, проскочил мимо и исчез в желтой темноте выхода из отеля.

– Разбуди меня, пожалуйста, Муххамед, – попросил я. – В три ночи за мной придет автобус, я еду к пирамидам.

– О, небесные пирамиды… – блаженно сказал Муххамед, это очень хорошо, просто великолепно. У тебя есть подруга, друг?

– В Москве осталась, – сказал я.

– И у меня в Каире. Чтобы жениться, у нас нужно большой калям платить. Не заплатишь – семьи нет. Знаешь, тут опять две ги-ирл из России приехали, два часа назад, они пошли на дискотеку в «Саунд Бич». Ты видел их? Вам не надо калям платить, вам хорошо. А мне хочется улететь к своей любимой.

– Калям везде платят, – сказал я, – только у вас это делается официально. Разбудить не забудешь?

– О, не беспокойся, – мечтательно заверил Муххамед. – Я ведь в душе европеец, Саша, – настоящий пунктуальный, толерантный европеец, я люблю всех, русских, девушек, американцев…