Валерий Былинский - Адаптация

В том же пляжном павильоне, где продавалось пиво, я взял напрокат подводную маску с трубкой и длинные темно-синие итальянские ласты. Войдя по колено в море, я натянул ласты на ноги, затем поплевал на стекло маски, чтобы оно не запотевало, и смыл все водой. Аккуратно приладил маску к лицу, вставил под ремешок дыхательную трубку, зажал зубами резиновый загубник и опустил голову в воду. Не спеша лег, сделал несколько вдохов и, шевеля ластами, поплыл к выходу из пляжной бухты. Песчаное дно постепенно перешло в каменистое, с редкими водорослями и кустиками кораллов. Я проплыл под недостроенным мостиком возле полуразрушенного мола. Здесь было метров шесть глубины. Подо мной плавали рыбы – переливались сиреневыми, зелеными, желтыми, красными цветами. Я нырнул, чтобы поближе их рассмотреть, но сразу резко начали болеть уши. Повернул обратно – но не в бухту, а к молу слева от пляжа, там была видна железная лестница, по которой можно было вылезти из воды.

В это время под собой я увидел странную рыбу сантиметров двадцать в длину – она была толстой, чуть сплюснутой со спины и живота, сужалась к хвосту, имела мощный округлый лоб и большие, как у бычка, глаза. Вместо чешуи – сложенные к хвосту иглы. Рыба лежала на дне под кораллом, едва заметно шевеля плавниками. Медленно поднырнув, я очутился в сантиметрах тридцати от ее спины. Рыба не пугалась и стояла на месте. Я подвел к ней руку и накрыл ладонью ее спину. Рыба всколыхнулась в моих пальцах, стала открывать и закрывать рот, раздуваясь как шар. Поддерживая ее с двух сторон, я всплыл. Диковинное животное уже полностью надулось и ощетинилось иголками. Я отпустил ее – смешно переворачиваясь с боку на бок, рыба пучила нахмуренные глаза, хватала ртом воду и быстро шевелила пятнистыми плавниками, пытаясь плыть. Рыба-шар? Да, похоже, это она. Так вот, значит, ты какая. Я поддерживал Рыбу-шар с боков, поглаживая ее плавники, лоб и иголки, которые совсем не кололись – она была довольно легкой в воде, как надувной, немного наполненный водой мячик.

Я убрал руки из-под нее. Недовольно морща лоб, Рыба-шар начала сдуваться и, набирая скорость, быстро растворилась в прозрачной воде.

К подружкам из Перми возвращаться не хотелось. Но необходимо было забрать свой рюкзак на шезлонге, где лежали деньги, сигареты и CD-плеер с дисками.

Вернувшись на пляж, я увидел, что обе девчонки вошли в воду. Тем лучше. Я подошел к своему креслу, взял рюкзак. В этот момент в рюкзаке, глубоко внутри, зазвонил мобильный телефон.

Я вначале даже опешил – совсем забыл про мобильник. Но он трезвонил переливчатой мелодией Моцарта. Я порылся в рюкзаке и вытащил свой серо-белый старенький «Сименс А52» с вечно умирающей батареей. На дисплее был высвечен номер Шумакова. Секунду поколебавшись, я нажал на кнопку с нарисованной на ней зеленой трубкой.

– Алле, Саш! – раздался знакомый голос. – Я в туннеле еду, сейчас связь пропадет. Съемки начинаются завтра, предварительно в двенадцать. Ланских просит снять сразу все программы на месяц вперед, он в Швейцарию уезжает. Слушай, перезвони Регине, она тебе сама все…

Связь оборвалась.

Я стоял и смотрел на телефон в своей руке. Похоже, объяснять что-либо было бессмысленно. Я был в Египте, съемки начинаются завтра. Выходит, я сделал свой микроскопический выбор: полз, полз червяк и решил храбро отползти в сторону.

Телефон снова зазвонил.

Взглянул на дисплей: Регина.

– Алло…

– Саша, добрый вечер. Я не поздно?

– Да нет… Хотя, в общем, да, – сказал я.

– Я не знаю, звонил ли вам Игорь. Завтра срочные съемки…

– Да, звонил. Я не приду.

– Ну так вот, начало не в двенадцать, а в одиннадцать. Что?

– Меня не будет, Регина Павловна. Я в Египте.

– В «Ритме»? (Так называлась наша монтажная на улице Галушкина возле ВДНХ). Что вы там делаете? Да нет, не сейчас, Саша, съемки начнутся завтра, нужно срочно подготовить хотя бы примерный сценарий и подводки на тему…

Я еще в конце монолога мчащегося в «Ниссане» по туннелю Шумакова начал рыть ногой в горячем песке ямку. В сущности, ничего героического, как и трагического не происходило – я терял довольно денежную работу и немного подставлял свою компанию. Но замену мне, если постараются, найдут быстро – на ТВ долгоиграющих гениев не бывает. Жаль, что с деньгами теперь будет трудно. Особенно, когда я вернусь в Москву – сбережений хватит на месяц, два…

Слушая длинные рассуждения Регины Павловны, я бросил «Сименс» в ямку, придавил его носком ноги, а второй ногой быстро засыпал его песком сверху и утрамбовал. Постоял, прислушался – тишина.