Александр Кабаков - Группа крови [повесть, рассказы и заметки]

Попробую оставаться в рамках логики.

Логика такая: все люди имеют равные права на частную и интимную жизнь, никто никого не должен дискриминировать по признаку половой ориентации (как и по каким бы то ни было другим признакам), однополые любовные отношения должны давать партнером те же юридические права, что и традиционные.

Ладно. Заявляю, что я с этим согласен.

Но при чем здесь гордость? Чем гордиться? Если какая-то часть людей устроена иначе, чем остальные, почему это должно быть поводом для выхода на улицу ряженых в, мягко говоря, фривольных костюмах, битья в барабаны и танцев? Почему, например, при всей нынешней свободе ничего не слышно про демонстрации сторонников обычного межполового промискуитета или любителей детей (не педагогов)? Почему Майкла Джексона судили, и его сторонники не демонстрировали с плакатами поддержку педофилии, а лишь доказывали, что несчастный певец-недоросль ничего такого не делал? Если все дело в том, что секс с детьми до сих пор незаконен, так, может быть, настало время отменить и этот закон – ведь он дискриминирует по половой ориентации немалую, судя по непрерывным скандалам, часть западного либерального общества. В конце концов, и гомосексуализм каких-нибудь пятьдесят лет назад преследовался по закону во многих ныне абсолютно свободных странах, а с тех времен, когда судили Оскара Уайльда, прошел всего лишь век, и, между прочим, в Великобритании за это время не изменилось общественное устройство.

Вслед, увы, за юродивыми сенаторами и истеричными телепублицистами я спрашиваю: а отчего бы не выйти на парад гордости гетеросексуальным мужчинам и любящим их женщинам? Что, нам так уж нечем гордиться? В конце концов, это мы заселяем планету, в том числе и гордыми геями. Это мы написали «Идиота» и «Голубых танцовщиц» (что ничуть не унижает «Балладу Реддингской тюрьмы» Уайльда и Первый фортепианный концерт Чайковского). Мы – до введения равноправия на флотах и в армиях – плавали по морям, защищали с оружием в руках человеческие свободы, включая, как оказалось, и свободу геев быть геями, открывали термоядерный синтез и изобретали колготки…

Выйти на улицы, чтобы себя показать и на удивленных людей посмотреть, могли бы также блондинки – заодно они протестовали бы против анекдотов о себе; люди очень высокого роста – их дискриминируют потолки и дверные проемы; левши с требованием отменить деление на правых и левых в политике; длинноносые с протестом против сказки о Буратино и легенды о Сирано… Но почему-то именно геи, наряду с феминистками, «зелеными» и антиглобалистами, требуют к себе особого отношения.

Это тем более странно, что особого отношения они уже вполне добились. Европейские парламенты один за другим полностью узаконивают их браки и усыновления ими детей, сделанных другими людьми. При этом международного чиновника не утверждают в должности только из-за того, что он считает – просто считает, по Священному Писанию – гомосексуализм грехом… Интересно, если бы он так же категорически высказался относительно сотворения кумиров, почитания родителей и по другим вопросам библейской тематики, были бы столь бурные протесты?

И уж совсем вопиющий пример нетерпимости на фоне всеобщего смирения перед гей-атакой – это отношение в цивилизованных странах к курящим. Нет смысла описывать унижения, которым подвергают этих несчастных, от создания для них тесных и неуклонно сужающихся гетто до нанесения на пачки сигарет кошмарных надписей. Между тем, что они такого страшного делают? Ну, сокращают свою жизнь. Так неужели же за это надо их так изводить? И это, к слову, на фоне легализации в наиболее продвинутых государствах эвтаназии и наркотиков…

История всех революций учит одному: угнетенные, вырвавшись из-под бесчеловечного, ужасного и унизительного угнетения, устанавливают власть, бесчеловечно, ужасно и унизительно угнетающую прежних угнетателей. А через некоторое время она начинает давить и самих освободившихся еще круче, чем прежняя… Социальная месть – хоть в виде классовой борьбы, хоть в форме феминистских требований исключить родовые формы из грамматики, хоть в преследованиях «антидемократических элементов» – всегда ударяет и по самим мстителям. А уж как именно, это история покажет. Уже сейчас во многих сферах человеческой деятельности те, кого принято называть сексуальным меньшинством, стали если не большинством, то безоговорочно влиятельными самодостаточными группами, а безоговорочно влияющие группы всегда тяготеют к мафиозным порядкам – будь это ЦK КПСС или сообщество эстрадных звезд с одинаковыми интимными вкусами. И, как показывает исторический опыт, даже «справедливость» держится – в исторических же масштабах – недолго. Победившая сексуальная революция вряд ли избежит судьбы других революций, пожравших своих детей. Даже самые упертые атеисты, считающие предание о Содоме и Гоморре лишь мифом и аллегорией, должны согласиться – если есть аллегория, то есть в ней и некоторый, историей выработанный, смысл. Может, СПИД не стал достаточно убедительным объяснением, в чем этот смысл. Однако кто сказал, что на синдроме иммунодефицита, когда его научатся лечить, все и кончится?..