Генрих Боровик - Пролог (Окончание)

— Но ведь можно брить и голый череп, — предложил я, огорченный лимитом исполнительских возможностей супругов.

— Звук не тот, — строго сказала жена.

Наконец я добрался до баллюна, который издали принял было за шатёр. Красно-бело-голубой, огромный, как парашют, на котором спускаются на землю космические корабли, он лежал бездыханный на поляне. В гондоле я увидел Шарлотту и махнул ей рукой. Она не обратила на меня внимания. Кроме неё, в гондоле находился некий пожилой толстячок в летном шлеме и, само собой, виднелся гриф виолончели. Возле гондолы бегал песик с бантиком на шее и суетился фоторепортер из «Дейли ньюс». Репортёр нагибался, разгибался, садился на корточки и даже ложился на спину — разыскивая точку съемки.

— Поднимите руки! — требовал он. Шарлотта покорно поднимала. — И вы, чёрт подери, папаша, тоже поднимите. Будто полёт. Понятно, папаша? Будто полет!

— По инструкции при полёте руки должны быть на борту гондолы, — сухо ответствовал толстячок в шлеме.

— Вам что, полёт нужен или снимок? — гневно орал снизу репортер.

— Действительно, поднимите руки, ну что вам стоит, — жалостливо просила Шарлотта. — Не взлетать же из-за одного репортёра.

— Да мне-то что, — соглашался толстячок, который, по всем признакам, и был тем самым дипломированным баллюн-меном, без которого пожарная охрана не разрешала вознесение виолончелистки.

Наконец экипаж гондолы поднял руки, что и было необходимо беспокойному репортеру. Он лежал на спине у подножия гондолы. Наверное, в объективе его фотоаппарата так и получалось — кусок гондолы, небо, возносящиеся в него виолончель, Шарлотта Мурмэн и баллюн-мен. Вдруг репортер заорал не своим голосом:

— Пошел вон! Уберите пса! Уберите!

Неожиданный гнев его был вызван тем обстоятельством, что песик с бантиком, облюбовав угол гондолы, поднял заднюю лапку в непосредственной близости от репортера. С визгом, не понимая своей вины, песик бросился наутёк.

Шарлотта и баллюн-мен, не опуская рук, смотрели на репортёра из гондолы.

— Это у него от витаминов, — объяснила Шарлотта.

— Каких еще там витаминов! — ворчал репортёр, отряхиваясь.

Наконец он щёлкнул несколько раз фотокамерой и злой ушёл.

Расстроенная Шарлотта вместе с толстячком вылезли из гондолы.

— Когда же полетим? — спросила она его.

— Да уж как с погодой, — ответствовал баллюн-мен солидно. — Сегодня можно было бы, но вот ваши репортёры не пришли. А завтра не знаю. Завтра предсказывают ветер.

Выбравшись из гондолы, Шарлотта помчалась разыскивать своего песика. И я потерял её из виду.

Я отправился к мосту, чтобы перебраться на «Большую землю». По поляне «древесных скульптур» носилась ватага пуэрто-риканских ребятишек, с большим искусством перепасовывая друг другу фрагмент композиции «Завтрак» — пустую банку из-под пива. Автор композиции стоял посреди поляны и гневно требовал прекратить безобразие, иначе он позовет полицию. Сыны Гарлема, однако, не обращали на него внимания.

Потеряв надежду получить назад деталь своей композиции, автор принялся горячо объяснять мне, как важно воспитывать в детях уважение и любовь к искусству. И если дети играют произведением искусства в футбол, ничего хорошего от них в будущем не жди.

— Но ведь вы сами говорили, что приветствуете те изменения, которые вносит жизнь в ваши произведения. Что, если игрой в футбол они улучшили вашу композицию? — сказал я.

— Ну знаете! — сказал представитель авангардистского искусства возмущенно. — Вот придет полиция, она покажет этим сорванцам улучшение!

Мне показалось, что нынешняя позиция авангардиста противоречит давешним его рассуждениям об искусстве, но я не стал спорить…

….В баре «Джим и Энди», где обычно собираются музыканты, в этот час было немноголюдно. За столиками — вообще никого. У стойки — человек пять. Один, судя по футляру у ног, кларнетист, был чуть навеселе.

— Всё, — сказал он. — Бросаю пить. Финал.

— Не смеши! — отозвался бармен.

— Посмотришь, — уверил кларнетист. — Последняя рюмка.

И он заказал последнюю.

— Что же ты будешь делать без выпивки?

Музыкант обвёл всех торжествующим взглядом и сказал громко:

— Перехожу на наркотики!

И захохотал. Острота была приготовлена заранее. Посетители и бармен засмеялись одобрительно. Шутка понравилась.

В баре «Джим и Энди» вообще, как видно, ценили юмористический подход к мрачным сторонам жизни. Над полкой, где были выставлены для продажи сигареты разных марок, висело объявление «Раковая полка». Выше на стене начертано: «Дарите Джиму и Энди! В конце концов они, конечно, разорятся с такими клиентами, как вы». Вся стена под этим призывом была оклеена однодолларовыми купюрами с дарственными надписями гостей.