Генрих Боровик: Пролог (Окончание)

— Но он и вас прижмёт, мадам, — продолжает приставать лысый. — Он вашу сестру не любит.

— А при чём тут это? — отмахивается презрительно Бетси. — Я женщина порядочная. Давно уже не работаю.

Оркестранты продолжают бешеным темпом наигрывать какую-то мелодию. Уоллес в телевизоре рассылает воздушные поцелуи и е шиком отдает честь своим сторонникам. Толпа же все кричит, как уверяет диктор, «наполовину за Уоллеса, а наполовину — против…».

А ведь, пожалуй, я был не очень точен и слишком оптимистичен, когда сказал двум агитстарушкам из Таскалусы, что на Севере их кандидат выглядит неважно…

Да, несколько месяцев назад многие были слишком оптимистичны. Потуги Уоллеса казались такими несерьёзными!

Я помню, как Хюберт Хэмфри позволял себе острить тогда: «Думаю, что Джордж Уоллес не сможет привлечь на свою сторону даже коров…» Теперь чуть ли не в каждой речи вице-президент называет Уоллеса не иначе как «апостолом страха и расизма». И в голосе нет былого юмора.

Уже давно Ричард Никсон объявил, что Уоллес достиг «вершины» своей популярности, дальше она развиваться не будет, а, наоборот, пойдёт на убыль.

Но опросы общественного мнения показывают другое.

Передо мной данные института Гэллапа. И по его предсказаниям Уоллес получит на выборах не меньше 20 процентов голосов.

Бывший боксёр из Алабамы, которого считали не более чем маленьким провинциальным политическим демагогом, вдруг совершил «невероятное». Он стал реальной силой, реальной опасностью.

Боже! Каким образом?!

В либеральных газетах началась паника: фашистская угроза над демократической Америкой!

Передаются из уст в уста мрачные новости:

— Ни Хэмфри, ни Никсон на митингах не вызывают у своих слушателей такого энтузиазма, какой выколачивает Уоллес…

— В Бостоне, несмотря на дождь, его пришли слушать 20 тысяч человек, а ведь Бостон всегда считался городом обоих Кеннеди.

— Слышали? В Миннесоте, в городке Роквилл, где шансы Уоллеса никогда не считались высокими, на собрании пожарников 47 человек из 50 носили значки «Уоллеса — в президенты!».

— На автомобильных стоянках в Детройте стоят машины фордовских рабочих, и представьте, ряд за рядом, сплошными линиями на бамперах: плакаты: «Уоллеса — в президенты!»

— В главную штаб-квартиру Уоллеса в столице Алабамы Монтгомери каждый день приходит от 10 до 20 тысяч писем. В большинстве конвертов не только письма, но чеки на суммы — от 5 до 50 долларов. Говорят, что ежедневно Уоллес получает в виде таких мелких пожертвований на свою избирательную кампанию в среднем 70 тысяч долларов.

Кто эти люди? Почему идут за Уоллесом? Чем он их «берет»? Может быть, личными данными? Новыми формами проведения избирательной кампании?

Журналисты, сопровождавшие его, дают справку.

Общается с публикой старомодно. Его «шоу» поставлено раз и навсегда и не меняется при переездах из города в город. Обычно перед митингом выступает некий Сэм Смит с оркестром Американской независимой партии. Оркестр играет старомодные мелодии, которые незаметно переходят в «Боже, благослови Америку». Затем на помосте появляются две крашеные блондинки по имени Мона и Лиза, которые исполняют в два голоса несколько песенок. Заканчивают куплетами: «А вы за Уоллеса?» Вообще музыкальный репертуар кандидата Независимой партии довольно богат. Есть даже «Вальс Джорджа Уоллеса».

Не вершина поэзии, но, как считают специалисты, мило и трогательно.

После развлечений наступает черед самого кандидата. Обычно его представляет путешествующий с ним редактор еженедельной газеты из города Йорка (штат Алабама). Редактор произносит всегда одинаково краткую, но напористую речь, восхваляющую кандидата Американской независимой партии. Пока он говорит, девицы Уоллеса (по мнению журналистов, они не лучше и не хуже девиц Никсона и Хэмфри), одетые в темные юбки и светлые блузки, обходят с желтыми ведерками собравшихся — на предмет сбора пожертвований. Когда девицы и Смит заканчивают свое дело, появляется Джордж Уоллес.

Его речь заготовлена раз и навсегда. Он не ищет новых слов. На каждом митинге одно и то же. Позволяет себе лишь менять местами абзацы речи или иногда опускать некоторые из них. «Ну, а теперь поговорим о Вьетнаме», — произносит он. Или: «Ну, а теперь поговорим о расах». Пока толпа воодушевлённо хлопает, оратор сморкается в большой белый платок.