Патриция Гёрг - Шпагат счастья [сборник]

«Здравствуйте!» Ведущий слегка откашливается в кулак. Сегодня выигрыши рядом с вами: в телестудии построена модель железной дороги. Она извивается вдоль и поперек среди участников игры. Она проходит между ног, она пробивает узкие подмышки с помощью тоннелей, она кружит вокруг шей и лиц, она гудит на мосту над головами участников. Ее товарные вагоны нагружены настольной жаровней, жемчужным ожерельем и сервизом из сорока предметов, под глазурью которого давно вымершие птицы маленькими глотками пьют цветочный нектар. Железная дорога описывает круги. Маленький неподвижный кочегар подкармливает ее углем. В разгар работы, с лопатой, полной обломков древних лесов, он превратился в игрушку. Рядом с ним стоит машинист и пристально смотрит вперед. Состав идет через оживленную местность. Вдоль его путей как цветы открываются глаза.

Когда Маат по вечерам лежит на софе, он не один. Светлая тень, которую отбрасывает мир, вползает в его гостиную, чтобы там погреться. Мир больше не живет под открытым небом. Он будет некоторое время кормиться в стенах этого дома. Каждый день мир демонстрирует подобные фокусы, подскакивает от радости и жонглирует. Маат, дружелюбно принимая его, видит, что у того из-под кожи просвечивают кости. Мир сияет ярко, как звезда, перед тем, как потухнуть. Маат, наученный разглядыванием картин, понимает, что мир просовывает руки сквозь прутья решеток и просит милостыню. Маат хотел бы помочь миру, но не знает как.

«А теперь, — кричит ведущий, — взвесим, сколько вы выиграли!» Он подталкивает к большим весам одну из претенденток, толстую робкую женщину. На одной чаше весов настольная жаровня, жемчужное ожерелье и сервиз из сорока предметов, под глазурью которого давно вымершие птицы маленькими глотками пьют цветочный нектар. На другую чашу должна усесться претендентка Макси. Она тяжело опускается на пол.

— Макси, — кричит ведущий, — подумайте о наших производственных расходах.

Он ставит в первую чашу набор чемоданов из алюминия общей стоимостью 2 236 DM. Но Макси продолжает сидеть на полу.

— Садовую качалку! — кричат из публики. Ведущий и его ассистентка ставят садовую качалку на другую чашу весов. Претендентка начинает слегка приподниматься над полом, но призы ее все еще не уравновешивают.

— Сон! — кричит публика.

— Макси, — говорит ведущий, — расскажите нам, какой сон вы скрываете от нас, и вам станет легче.

Макси краснеет.

— Я, — тихо говорит она, — нахожусь в одной местности, где серое небо. Кругом одна галька. Безлюдно, вокруг только камни, у меня хриплое дыхание. Вдруг появляется процессия. Это зловещая процессия, потому что не видно, каких святых несут с почитанием. Носилки занавешены черным. Носильщиков тоже не видно. Слышны только их шаги по гальке. Я пугаюсь. Хочу убежать, но не могу стронуться с места. Вдруг порыв ветра подхватывает одну из черных занавесок и распахивает ее. Я вижу, что на носилках лежит толстая голая женщина. Я смотрю ей прямо в промежность. Это роженица. Из нее все время что-то вываливается. Внезапно я понимаю, что это я лежу на носилках. Это я сейчас рожаю все население Земли. Я вижу, как я рожаю. Я жду того момента, когда подарю вам Спасителя.

— Аплодисменты Макси! — призывает ведущий. Чаша весов, на которой сидит Макси, раскачивается теперь на одной высоте с призами.

— Маат? — жуя, переспрашивают коллеги. — Маат заблудился где-то в здании. Обеденный перерыв довольно длинный, — говорят коллеги, — да и здание большое, — говорят коллеги. — Мы никогда не видели Маата здесь в столовой, — говорят коллеги. — Вероятно, он не может ее найти. Наверное, он и рот-то свой найти не может. — Коллеги смеются. — Он, должно быть, — говорят они, — слоняется по залам рядом со Средневековьем: этнография, Африка, семь залов. Искусство Индии — пять отделов. Для нашего коллеги Маата, — говорят сотрудники, — прошлое — это свет в окошке.

Маат идет через шелестящий лес жестов. На время обеденного перерыва он покинул свои залы. Его тянет к соседям — туда, где жесты образуют темные леса, туда, где он может заблудиться среди их значений, туда, где берегут людей и богов, которые строго смотрят на него, но на удивление доверчиво поднимают руки.

Преодолев лестничную клетку, Маат попадает в Африку. Сначала ему надо привыкнуть к темноте. Его коллега, смотритель Африки, неподвижно стоит перед огромным контуром континента. Африка прибита гвоздями к стене — ощипанный, обугленный петух, висящий вниз головой и рассматривающий обувь смотрителя. Вентиляционная установка с грохотом прогоняет теплый воздух. Маат идет дальше. Лес начинает смыкаться вокруг него. В витринах, подвешенные на нитях, висят орудия труда, музыкальные инструменты, оружие, головные уборы.