Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

Монах резко и грозно мотнул головой, блеснул зло глазами на черт знает что говорящего проводника (вмиг стихли), на стоящих, сидящих вокруг ушкуйников, и все вновь увидели, как загорелись-засверкали зло в темноте глаза старого Рядана.

- Не Кама в жертву взяла, а по нашей глупости!.. Бог через человека все делает. Зачем мы зашли в бурлящую реку? Кто посадил на непросушенные, непроконопаченные лодки?.. Сами - мы!..

Надо просушить лодки, проконопатить, заготовить корма - у всех почти мешки с едой смыло в реку...

- А нам велено завтра с утра уже плыть, - благо ветер стих и около берега...

- Кто такой бестолочь?! - встал Рядан, от ярости забылась усталость.

- Я!.. Хозяин всех лодок, снастей и припасов, - Касьян стоял рядом. - Тебе было сказано не ходить. А ты?!.. Булгака часть теперь мне перешла, так что все теперь мое! - последние слова прокричал сотский в лицо Рядану...

- Ах ты хозяин, ах ты сукота! Привык на людском горе наживаться, - Монах ударил Касьяна в грудь, - сотский чуть не упал, охнул, схватил Рядана двумя руками за горло и начал душить... Люди стоящие впервое время растерялись. Касьян позвал на помощь слуг, те стали бить старика по спине, голове - чему попало...

Кто-то женоподобно завопил:

- Робяты-ы-ы, ы!.. И здесь бояре объявились! Собственник, нас за своих баранов считает, а ну бей Касьяшку и его людишек!..

Отскочили от Монаха сотские слуги. Несколько ушкуйников повалились на Касьяна, повалили на землю и связали веревками. Кто-то с притыхом, ударил раза два по голове сотника, чтобы тот перестал орать.

Рядан страшно кашлял. Дали ему воды... Перестал кашлять, зашевелил ртом, зашипел-заговорил:

- Изберите старшину ватажного... Нельзя быти стаду без пастуха; у волков клыкастых и то есть вожаки, которые стаю водят...

- Тебя хотим в старшину!.. - Все согласились и порешили.

Рядан, когда приутих шум и говор, заговорил: "Я стар, немощен, вот только, поди, товарищем ватажного старшины смогу... Тут молодого, крепкого... а я советом помогу..."

Куда там, - договорить не дали, - разве можно переубедить уже что решивших ушкуйников. И слышать не хотели о другом. Теперь уже даже те, кто до этого молчал, присоединились к общему ору: "Кого еще выбирать? - Ты хоть стар, но умен и справедлив, и не праздно, не попусто живешь - не для себя, для людей, для миру стараешься... А то выберем, который только о себе... для себя... - горе с таким-то будет!.."

Привели старого (на глазах старел!) Феогноста - исполнял обязанности попа, - и тут же при свете факелов заставили благославить вновь избранного старшину.

Поп-ушкуйник подошел поближе к Рядану, затряс седой бородой, заскрипел-заговорил-запел молитву. Все подхватили: запели-заревели громко нестройно басами...

Утром после небольшого тепленького дождичка из-за туч ослепительно и тепло брызнули на берег солнечные лучи. Щурясь от солнца, которое поднялось с той привольной, еле улавливаемой луговой стороны - за широчайшим ледяным текущим полем - Камой - приступили к работе: конопатить, сушить лодки - приподняв на высоких кольях, под ними, внизу, разводили небольшие жаркие костерчики из сушняка.

Рядан Монах подозвал к поднятой лодке (сырые борта парили, черными струйками стекали остатки смолы) двух развалисто шагающих с хворостом-сушняком мужиков.

- Видишь?.. Вон как на сырое-то дерево смолить, - старшина показал длинным корявистым пальцем на смоляные полосы, стекающие по бортам, - местами (было видно) сырое дерево не пускало смолу, она лишь снаружи просмолилась. Один, - постарше - положил хворост, подошел совсем близко к лодке и начал рассматривать, провел пальцем по выкипающей черной смоляной полосе, отдернул палец, подул, сунул себе в рот...

- Ай! Вижу... Надо просушить и просмолить плешинки. А где смолу-то взять - нету-ка... Не строить же смолокурню! - посмотрел в утай на своего товарища. "Вот как я!" - отвернул от Рядана, присел и начал подкидывать в костер, пышуший жаром, сухие ветки...

- Надо сюда Касьяна позвать!.. (Он его своим помощником-товарищем назначил).

* * *

Когда через волок протащились на Чепцу, то "вниз по оной пловуще, пленяюще отяцкие жилище и окруженные земляными валами ратию взеимоше, и обладающе ими... внизоша в великую реку Вятку... и узревше на правой стороне на высокой прекрасной горе устроен град чудской и земляным валом окружен... - Чуди Болванский городок... И приступивше к тому граду вельми жестоко и сурово... Той крепкий град взяша воинским промыслом в лето 6689 (1181 год) месяц июлиа в 24 день... и побиша ту множество Чуди и Отяков, а они по лесам разбегошася... и нарекоша той град Никулицын".