Тама Яновиц - На прибрежье Гитчи-Гюми

– Цвета какого?

– Палевого, – подумав, сказала я. – Бежевое пальто, букле. Наверное, чистая шерсть.

– Поглядеть бы… – Мариэтта подошла к окну. – Черт! Уже ушел.

– Ты же его видела, – сказала я. – Сама говорила, он в окно заглядывал.

– Что тут разглядишь? – ответила Мариэтта. – Такая пылища. – Она потерла стекло пальцем. – И как можно жить в этой крысиной норе?

Трейлер у нас крохотный и грязный.

– Живи со своим отцом, – предложила я.

Она наградила меня язвительной улыбкой.

– Я здесь долго не задержусь, – сказала она высокомерно. – Выйду замуж за красавца англичанина, и увезет он меня от всего этого в свой замок на Луаре. – Она подошла к столу. – А мороженое есть?

– Откуда у англичанина замок на Луаре? – усомнился Теодор. – Скорее родовое поместье в Суррее.

– В Дервоне, – буркнул Пирс.

Мы с Теодором переглянулись.

– Где-где, Пирс? – поинтересовался Теодор.

– Отвяжись, – сказал Пирс, вытаскивая из кармана спички.

В дверь снова постучали.

– Это он! – Мариэтта вскочила и кинулась к двери.

Мы все столпились у нее за спиной. Вышел даже Леопольд, прибиравшийся на кухне, – в цветастом переднике и с мамочкиным джин-тоником в руке.

– Прошу прощения, – сказал мужчина. Но это был другой мужчина, с лицом как колбасный фарш, хоть на хлеб намазывай. – Я здесь со специальным предложением от фирмы «Минотавр». Бесплатная демонстрация последней модели нашего пылесоса. Могу я видеть хозяйку этого дома?

– Я хозяйка дома, – заявил Теодор, протискиваясь вперед.

– Да? – усомнился мужчина. – А ваша мама дома?

– Одну минуту, – сказал Теодор и обернулся к спальне. – Ma, тут пришел какой-то человек и хочет продемонстрировать свое сама-знаешь-что.

Мамочка вышла из спальни и встала позади нас. На ней была маска зайчика, оставшаяся с Хэллоуина.

– Ой, – сказала она, сняла маску и взяла у Леопольда стакан. – Я думала, это кто-то знакомый. Проходите. Так что вы собирались, э-э… продемонстрировать?

Вошедший смотрел на нее испуганно. Он был невысокого роста, в дешевеньком костюме, довольно молодой, но с мешками под глазами. И волос на нем было на удивление много – даже на руках росли.

– Вы хозяйка этого дома? – спросил он недоверчиво.

Мамочка действительно выглядит невероятно молодо. Глаза у нее огромные, темные и блестят так, будто она в любой момент готова залиться слезами. Она и вправду часто ими заливается. Я предлагала собрать их в баночку: мы бы их тогда заморозили и продали – для научных исследований или в такую косметическую фирму, где не хотят убивать животных, а просто доводят их до слез.

– Вы, должно быть, из фирмы «Минотавр»? – спросила мамочка. – Кажется, я с вами уже беседовала. В газете было объявление о бесплатной демонстрации. Может, войдете?

Мы расступились. В руках у мужчины был огромный чемодан, в который легко поместилась бы виолончель.

– Так-так, – сказал он, оглядываясь по сторонам.

Потом он открыл чемодан и достал оттуда сверкающий хромом аппарат, который вполне мог оказаться двигателем космического корабля или, на худой конец, межконтинентальной ракеты.

– Bay! – воскликнул Пирс, подошел поближе и погладил блестящий бок. – Ничего себе!

– Мощность мотора – тридцать пять лошадиных сил, – сказал человек, присев рядом с Пирсом, и потер пылесос тряпочкой. – Этого достаточно, чтобы на малолитражке объехать весь Париж. Между прочим, меня зовут Стив Хартли.

– Никогда не была в Париже, – сообщила моя сестрица. – А вы бывали в Париже, Стив?

– Зато ты была в Австралии, – сказал Леопольд, пихнув Мариэтту под ребра, – а я никогда нигде не был. – Он обернулся к Стиву Хартли. – Они ездили в Австралию еще до моего рождения. Расскажите нам о своем пылесосе, мистер Хартли.

Стив Хартли среагировал так, будто вопрос задала мамочка. На Леопольда он внимания не обращал.

– «Минотавр» может то, чего ни один другой пылесос не может, – сказал мистер Хартли. – Эта модель оснащена специальным стеклянным пылесборником. В доме есть матрас?

– Сюда, – сказала мамочка и повела его через наш так называемый холл в свою спальню, обитую пластиковыми панелями, якобы имитирующими дерево. Кровать была застелена кружевным покрывалом на бледно-розовой подкладке. Окно в спальне одно, с белыми пластмассовыми жалюзи под бамбук, которые недавно повесил Пирс. Один угол до конца не опускается, так что видны стоящие во дворе мусорные баки.

– Вы не будете возражать, если я освобожу матрас? – осведомился мистер Хартли.