– А здесь и Миссисипи протекает? – удивился Пирс. – Вот не знал.
– Мод, тебе я, пожалуй, поставлю кушетку в кладовке, – сказала мамочка. – Пирс, помоги мне притащить с чердака футоны: мы их положим в кабану, там будете жить вы с Леопольдом, а ванной, если вы не против, будете пользоваться той, что за кухней. Как замечательно, что мы снова все вместе! Умоляю вас, не ссорьтесь. Друг без друга мы ничто.
– Неужели? – Я все еще злилась. – Да если бы не вы все, я бы осталась во Флориде, с зубным врачом.
– О, как буржуазно! – залилась серебристым смехом Мариэтта. – Жаль, что Саймон этого не слышит. Зубной врач? Из Флориды?
– Дети, дети! – забеспокоилась мамочка. – Умоляю, потише! Нэнси прилегла отдохнуть. Вы же знаете, она привыкла к покою.
– А что, с этой Нэнси так трудно ладить? – спросила я.
– Раньше было легко, – задумчиво сказал Зибхойган. – Я ее тыщу лет знаю.
– Она просто получает слишком много эстрогена, – объяснила мамочка. – Врач всю ее облепил этими пластырями, и она впала в депрессию.
Теодор показал нам узенький проход между домами на другой стороне улицы – он вел прямо к океану. Песок на берегу был серый, повсюду валялись пластиковые бутылки из-под молока и кольца-держалки от упаковок с пивом. С берега фасады десятимиллионных особняков с деревянными палубами-верандами и раздвижными стеклянными дверями выглядели не так роскошно. Мы прошли по узенькой полоске песка и уперлись в высоченный забор, то ли ограждавший от непрошеных гостей, то ли ограничивавший зону передвижения местных жителей.
– Слишком похоже на лепрозорий, – заметила я.
Мы повернули назад.
– Интересно, вода какая? – Пирс скинул ботинки и сунул ногу в воду. – Уй, ледяная! Слушайте, а если я искупаюсь в трусах, у меня будут неприятности?
– У тебя что, плавок нет? – сказал Теодор с явным неодобрением. – Придется повезти тебя по магазинам. Кажется, у «Версачи» распродажа.
Пирс снял штаны и полез в воду. Волны были совсем маленькие.
– Помните, когда трейлер тонул, Пирс сказал, что не умеет плавать? – сказала я.
Да и сейчас он выглядел не слишком уверенно. Он зашел по шею, проплыл пару ярдов по-собачьи и чуть не пошел ко дну.
– Может, он решил свести счеты с жизнью? – предположил Теодор.
– Ой, Теодор, зачем ты такое говоришь? – испугалась я. – Ты что, правда так думаешь? Зачем ему сводить счеты с жизнью сейчас, когда он близок к успеху?
– Если у него заниженная самооценка, одна только мысль об успехе и признании может пробудить в нем тягу к самоуничтожению, – объяснил Теодор. – Он может решить, что этого не заслуживает. Возьмите хотя бы Джеймса Дина…
– Пирс! Пирс! – хором заорали мы. – Вернись!
Пирс с трудом повернул к берегу.
– Что такое?
– Ты же плавать не умеешь! – крикнула я.
– Ой, а я и забыл. Помню только, что как-то раз оказался в воде, только забыл, что это было, когда трейлер тонул. – Он громко загоготал. Так приятно было слушать, как он гогочет. Кажется, по пути сюда он вообще ни разу не гоготал. Может, напряжение было слишком велико, больше, чем я предполагала. – Эй, а что там такое?
Мы с Теодором обернулись. На веранде дома, прямо за нами, собралась целая толпа, человек восемь, не меньше. Какой-то мужчина в белом пристально нас разглядывал.
– Ого-го! – сказала я тихо.
Двое смотрели на нас в бинокли.
– Опаньки! – воскликнул Пирс. – Думаете, они сердятся, что я в трусах? – Он оглядел себя. – У меня ничего нигде не болтается? Да какое им вообще дело, на пляже-то никого. Вот извращенцы!
– А, это Барри, – сказал Теодор.
– Кто такой Барри? – спросила я.
– Продюсер один, мультимиллионер.
– Что он продюсирует? Фильмы? Журналы? Эстраду?
– Наверное, – пожал плечами Теодор.
– Что «наверное»? Чем именно он занимается?
– Всем, Мод, – объяснил Теодор. – Он даже не миллионер, а миллиардер. Владеет всем.
– Всем владеть нельзя.
– Ему – можно. Здесь есть такие люди, которые владеют всем. То есть всем важным. Сама увидишь. Он готов в любой момент прослушать мою демо-кассету.
– Так что же ты ему ее не несешь? – удивилась я.
– Я еще не готов!
– Отлично ты готов! И не спорь! Ой, господи, просто в голове не укладывается… Теодор, ты, по-моему, болен.
– Не надо меня обзывать больным! – обиделся Теодор. – Дура!
– Да, Мод, ты бываешь такая злая, – подхватил Пирс. – Теодор сам знает, что ему делать. Не вижу смысла называть его больным.
Я от досады чуть не расплакалась. Как же это невыносимо, когда тебя никто не слушается! Теодор обнял меня за плечи.
Читать дальше