Василий Швецов - Горькая новь

Стала белая власть свои порядки устанавливать, слать из волости строгие распоряжения. Часто в село наезжали милиционеры, многое требовали. В народе ропот, недовольство. Да и чем довольными быть? Маслодельный завод работал с перебоями: то недостаточно клёпки, то соль некачественная, то пергамента маловато. Стали занижать сорт масла, жульничать в молсоюзе. Нужных товаров за масло не достать - так, мелочь, подчас и ненужную в хозяйстве. Рассчитывать сдатчиков молока становилось все труднее, колчаковские длиннохвостые деньги с каждым днем обесценивались. Отказывались возить масло и ямщики, не стало никакой выгоды, обратно из города возвращались порожняком. Часто в воскресные и праздничные дни отдыхали медные колокола. Поп Моисей уехал, служить было некому, а псаломщик Ефим Тимаков правил только часы заутрени. И у нового старосты забот полон рот. А тут ещё убийство. Вознесение считалось большим праздником, народ готовился - наваривались лагуны пива, нагоняли крадучись и самогонки. Гуляли кампаниями, и спьяна один с другим подрались. В этой драке Иван Фефелов нащепом от саней зашиб Василия Лещукова. Ну, послали в волость нарочного, оттуда выехала чуть не вся милиция Лукьяненко, Чуйков, Степаненко, Медведев. Пошли спросы да допросы. Убитого анатомировали, после чего разрешили похоронить, а Ивана увезли в волость, там и судили. Отсидел в Бийской тюрьме только пол года и вернулся.

Некоторое время не было и писаря, староста мог только расписываться и с каждой бумажкой ходил к кому - либо грамотному. Как - то пришёл на сборню Алексей Тимофеевич Терёхин, староста узнал, что он грамотный и предложил ему поработать писарем, тот согласился, но работать долго не пришлось.

Из волости поступило строжайшее предписание о ремонтной выводке лошадей в Солонешном. Шли слухи, что их много требуется для колчаковской армии, что на каждое село есть разверстка. После ознакомления с этой бумагой некоторое время мужики молчали, потом поднялся невообразимый шум.

-Ни за что не поведу! Пусть садят в тюрьму! Без лошадей на ком буду пахать, как кормить семью?! - размахивая руками, кричал Никола Загайнов.

- Пусть сами придут и попробуют взять хоть одного коня, топором буду отбиваться, - скороговоркой вторил ему Павел Ваньков..

- Упереться всем селом, не водить! - призывал Николай Швецов. Старосту такая реакция ставила в затруднительное положение, за неисполнение распоряжения он будет строго наказан.

- Ну ладно, не водить, так не водить, я с вами согласен. Но ведь тогда мне, как и Кобякову, придется подставлять свой зад под плети, а то и хуже может быть...

Договорить ему не дали.

- Пусть понаедут! Стоять всем на одном!

В указанное время лошадей никто в Солонешное не повел. Через три дня приехали из волости милиционеры. Старосте дали нагоняй и пригрозили. Снова собрали сход, но и третьей части мужиков на нем не было. Коней многие увели по заимкам, однако на следующий день всем селом все же повели тех, что остались дома, к сборне. Пятьдесят животных, как было указано в бумаге, было набрано. Получилось так, что взяли лошадей-то у тех, у кого их было меньше других. У некоторых забрали даже по две из хозяйства. У моего отца, например, взяли двух гнедых меринов, дома осталось три. У соседа Лубягина Евментия - тоже двух. К счастью вскоре на пастьбе коней распустили и наши, и соседовы пришли домой, и ни кто их не востребовал.

По уезду, как волки, рыскают кавалерийские карательные отряды, одним из них командует сын бийского лесозаводчика колчаковский прапорщик Григорий Серебрянников, а другим - какой-то Орлов. Недовольных крестьян бьют нагайками и даже расстреливают. В селе Карабинке многих мужиков драли шомполами. В волость для подкрепления милиции прислали взвод белогвардейцев, они устраивают вечеринки с попойками, затаскивают к себе гулящих баб и солдаток. Рассказывают, что Бийск наводнен белогвардейцами и каракорумцами. На дорогах всех проезжих останавливают, если с кладью, то обыскивают. На катунских лугах солдаты пасут тысячи лошадей, взятых у населения.

В Верх-Ануйской волости появился небольшой, человек в десять, отряд. Начальником в нем сильно отчаянный Чемров Гришка. В отряде есть даже женщина. Они нападают на милиционеров и волостное начальство. Рассказывали: из Верх-Ануйска ехал в Паутово начальник милиции - один на паре лошадей. Они его поймали, обезоружили, раздели догола, привязали за задок ходка. Чемров сел седоком и с места в карьер подвез его прямо к сборне с. Паутово. Вот, мол, получайте трофей, построжились и укатили. Чемров был объявлен преступником, для поимки его в каждом селе у ворот поскотины выставлялись караулы. Время было страдное, мужики работали в поле, а на дежурство к воротам посылали ребятишек да старух.