Василий Швецов - Горькая новь

Председательствующий в пространном докладе о внутреннем положении страны рассказал и о задачах, стоящих перед делегатами при выборе государственной власти России. Для Бронникова последний вопрос, как темный лес. Но он был убежден: война народу не нужна, в деревне мужик испокон веку привык к хозяйству, к земле. Нужна такая власть, думал он, чтобы выбрал и установил ее сам народ, чтобы каждый мог спокойно работать в хозяйстве, приумножать его и кормить семью.

Прения были бурными. Выступающие готовы были браться за грудки, каждый доказывал свое, именовался представителем какой-либо партии, речь подкреплял положениями своей программы. Нервничали, сверкали злобные взгляды, сыпались ядовитые реплики, было шумно, в руке председателя, не умолкая, звенел колокольчик. Кого здесь только не было: анархисты и монархисты, кадеты, эсеры и эсдеки, меньшевики и большевики.

Возвратился депутат и привез программы разных партий, которые долго читались и обсуждались в Тележихе. Больше всех нравилась программа партии большевиков, за нее и велась агитация. Это и решило исход голосования. В программе большевиков подкупал главный пункт - прекращение войны. Никто не был рад этой кровавой бойне, стало быть, всех распустят по домам, и опять каждая семья будет работать в своем хозяйстве и заживет спокойной жизнью. Однако полностью отдаться этой мысли все же не каждый мог. Всяк думал: случилось что-то страшное, никак не разберешься в происходящих событиях. Царя сбросили, стало быть, так и надо, немало народа погубил. Не жалко. Отберут заводы, фабрики, земли у помещиков - это тоже неплохо. У купцов отнимут лавки с товарами и отдадут народу, так и надо. Будут советы, значит, власть народная, так оно и должно быть. А вот не коснется ли чем-нибудь меня, моего хозяйства, моей семьи - вот заковыка. Поживем - увидим, думали многие.

Для подготовки и проведения голосования была создана комиссия, в нее вошли писарь Федот Сергеевич Филиппов, Иван Родионович Новосёлов, учитель Павел Михайлович, Иван Петрович Борисов и Ларион Васильевич Колесников. Их обязанностью было составление списка лиц обоего пола, оповещение людей, подготовка помещения, поделка урн для бюллетеней, а главное - через более революционно настроенных фронтовиков вести разъяснение на селе, чтобы голосовали за большевиков.

Как бы ни были взбудоражены людские умы, жизнь в деревне шла своим чередом - работали, ели, пили, спали, гуляли, смеялись, дрались, встречали, провожали, плакали, богу молились, бабы ребятишек в поле да в банях рожали, свадьбы играли, покойников хоронили.

Наконец в одно из воскресений было назначено голосование. Не только у взрослых, а даже у детей приподнятое настроение. Каждый ждал чего-то нового, интересного. Говорили об этом и дома, и с приятелями, один на один, и даже семьями решали голосовать за один номер. Разъяснительная работа проводилась фронтовиками. Объясняли по - простому, что монархисты хотят снова посадить на престол царя, эсерам надо правительство из помещиков, заводчиков, фабрикантов да генералов, те и другие хотят продолжать войну с немцем. А вот анархистам ни какой власти не надо - это тоже, поди, не ладно будет. Большевики хотят, чтобы власть была народная, везде организовать совдепы, в которые избирать самим народом представителей от рабочих, от солдат, и от крестьян, чтобы прекратить войну. Это для крестьян самая лучшая и нужная партия, за неё и надо голосовать. Как ни доказывал фронтовик Павел Бельков преимущества партии большевиков, Лука Косинцев, церковный староста, с ним не соглашался и крикливо твердил свое.

- Антихристу служишь ты, Пашка! Большаки народ в грабители толкают! Ну, землю отнять у помещиков и отдать крестьянам - это можно. Землю-то матушку пашем мы. А вот как это лавки-то с товаром у купцов отобрать? Человек работал век, наживал и вдруг отобрать! Ведь это грабеж, не согласны на это старики будут. Ведь так-то можно и у меня, и у тебя все отобрать, без штанов по миру пустить. Я на тако голосенье не согласен, да и старухе с Филькой и Василисой не позволю, они пока в моей воле.

- Хоть ты мне и сосед, дед Лука, да не туда поешь, - со злостью парировал Бельков. - Ты что, хошь опять посадить царя на шею народу?! Чтобы еще воевали три года. За войну ты ничем не пострадал, сын твой Филька косорукий пороху не нюхал, вшей окопных не кормил, не у дымного костра на фронте грел свои ручёнки, а у бабы под подолом! Да и сам ты, дед Лука, за это время свое хозяйство приумножил. Помог ли ты хоть чем-нибудь тем вдовам с сиротами, у которых убили на войне их мужей и отцов? Ты, наоборот, отбирал трудовые гривенники да полтинники за копеечные свечи. Жадный ты, иуда!