Калле Каспер - Буриданы [журнальный вариант]

Герману удалось получить из Германии остатки своего гонорара, но великими назвать их было трудно, так что пришлось начинать думать, как себя прокормить. В Тарту строили мало, и он отправился в Таллин узнать, нельзя ли получить через Эрвина или Викторию какой-то заказ; однако ни брат, ни сестра ничем сейчас не могли помочь, Эрвин, правда, посоветовал ему открыть собственнное бюро, выразив убеждение, что заказы к такому талантливому архитектору сами потекут, но младший братец всегда отличался необоснованным оптимизмом. Цены на аренду конторской площади были в Таллине слишком высокие, германских денег не хватило бы даже на месяц, а взять в долг было не у кого, Виктория с Арнольдом экономили на каждом центе, они хотели снять квартиру попросторнее, чем сейчас, потому что Виктория ждала ребенка. Эрвин же… Герман был поражен, когда услышал, сколько, или, вернее, как мало брат зарабатывает у Шапиро.

— Да это же зарплата счетовода! — рассердился он, но брат ответил, что ему еще повезло.

— Если я пойду и потребую добавки, Шапиро просто уволит меня, среди юристов знаешь какая безработица!

Эрвин объяснил, что в Эстонии произошло нечто странное, а именно — перепроизводство интеллигенции.

— Ты же помнишь, наш отец в свое время не смог получить образования, и не он один в том поколении, молодежи, мечтавшей учиться, было много. И когда возникло собственное государство, то все помчались в университет, а поскольку в царское время самыми надежными профессиями считались адвокат и врач, то и сейчас все хлынули на эти факультеты, хотя ситуация изменилась и теперь было больше нужды в инженерах.

Эрвин повел Германа обедать в Клуб шоферов, они поели солянки, которую Герман любил еще с Москвы, а потом совершили длинную прогулку по Таллину. Город выглядел точно так же, как и десять лет назад, когда Герман однажды по поручению отца приехал сюда, чтобы передать Августу Септемберу партию какого-то товара, — все тот же средневековый центр, а вокруг него деревянные развалюхи, и среди них несколько крепких доломитных домов конца царской эпохи.

— У вас что, вообще не строят? — удивился он, но Эрвин поспешно возра­зил, что строят, строят, и потащил Германа на Пярнуское шоссе, где напротив рынка воздвигли новое здание.

— Здорово, не правда ли? — спросил он гордо. — Народ называет это комодом, потому что, видишь, один этаж выделяется, словно открытый ящик.

На Германа дом впечатления не произвел, по его мнению, он больше напоминал плоский серый мусорный ящик, да и сам рынок с лошадьми и молочными бидонами никак не соответствовал образу европейской столицы. Он тут же принялся фантазировать, как можно на этом месте спроектировать площадь с целостным решением, и пропустил мимо ушей то, что продолжал говорить Эрвин.

— Ты совсем меня не слушаешь! — наконец обиженно буркнул братец.

Только когда Герман извинился и похлопал Эрвина по плечу, тот повторил то, что хотел сказать — только что закончился конкурс на проект Дома искусств и жалко, что Герман не мог в нем поучаствовать.

— Но ты не отчаивайся, я прочел в газете, что скоро будет конкурс на должность тартуского городского архитектора, ты это наверняка выиграешь, — утешил Эрвин. Герман не стал ему говорить, что для такого теплого местечка нужны знакомства покрупнее, чем те два или три, что были в его арсенале, — зачем огорчать брата?

Проводив Германа на вокзал, Эрвин заторопился, сказав, что у него свидание.

— С кем? — спросил Герман, но Эрвин уклонился от ответа.

Герман не стал его донимать, обнял младшего братишку, который был на голову его выше, поднялся в вагон, сел на скамейку и вспомнил, как всего лишь несколько месяцев назад он ехал в мягком купе из Лейпцига в Рим и его рука лежала на плече Беттины. Ему стало жалко себя, и, чтобы перебороть дурное настроение, он стал воображать, куда они с Беттиной могли бы вместе эмигрировать — то ли в Америку, то ли в Австралию. Так прошла вся дорога из Таллина в Тарту, с многочисленными остановками и попутчиками — деревенскими бабами, возвращавшимися с рынка с порожними корзинами для яиц, да шумно опустошавшими пивные бутылки студентами.

Дома его ожидала новость от отца — Август Септембер задумал построить себе в Тарту дом и хотел, чтобы Герман начертил ему проект.

Глава вторая. Лишний человек

В дверь позвонили, когда Алекс прикончил последний бутерброд и налил себе вторую чашку кофе. Лидия вскочила и с криком: «Я открою!» помчалась в прихожую, Марта же стала поспешно собирать посуду со стола. Втроем они и завтракали, София уже ушла в диспансер, ее рабочий день начинался в восемь, а Герман недавно снял поблизости маленькое бюро и спал там, приходя домой только пообедать или вечером немного поиграть на рояле и послушать радио.