Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Херман повторил вопрос:

— Он запаниковал?

Вопрос так долго висел в воздухе, — что ответ стал ясен сам собой.

Хельмер встал, чтобы отнести кофе в каюту к Баеру.

Кнуд Эрик поднял глаза. В них светилось опасное упрямство.

— Я все расскажу капитану, — сказал он.

— Расскажешь что? Ты спал в кубрике. — Голос Хермана был спокоен.

— Вильгельм тоже знает. Мы расскажем Баеру.

— Ах, старую историю! — Херман засмеялся. — Пятнадцать лет весь Марсталь судачил о том, что я убил Йепсена. — Он развел руками и захохотал. — И что? Вот он я, тут сижу!

Хельмер вернулся с тарелками из каюты шкипера. Ни Баер, ни фрекен Кристина не притронулись к еде.

— С вами хочет говорить капитан, — сказал он Херману.

Херман поднялся с банки. На палубе он сделал глубокий вдох.

Надо сосредоточиться, собраться с силами. Ни малейшей идеи о том, что говорить. Он полагался на свой инстинкт выживания: вот оно, испытание. Херман заметил, что фрекен Кристина стоит у штурвала рядом с Вильгельмом. Он останется с Баером наедине. Может, так оно и лучше.

Открыв дверь каюты, Херман переступил порох. Он бывал здесь и раньше, но теперь, казалось, видит каюту Баера впервые. Взгляд его скользил по семейным фотографиям в рамках, прикрученным к переборкам, а не висящим, как обычно бывает, на шнурках. Над кожаным диваном висела полка, заставленная книгами. Наконец он увидел шкипера. С Баером за короткое время произошли разительные перемены. Он по-прежнему держался за грудь, а другой рукой сжимал столешницу, словно рухнул бы на диван без этой опоры. Капитан еще больше побледнел, глаза глубоко запали. Редкие волосы намокли, на линии волос у лба проступили капли пота. Баер нервно мигал.

Херман остался стоять у двери, держась прямо и стараясь придать голосу официальное звучание. Если речь идет о силе воли, он сильнее Баера. В этом он никогда не сомневался, а сейчас это было особенно ясно. Но капитан выше его по рангу. Он может попытаться воздействовать на него, напугать; Херман должен, хотя бы внешне, сохранять существующую иерархию и почтение к вышестоящему, не важно, уважает он того или нет. Он не мятежник.

— Вы хотели со мной поговорить, — произнес Херман.

Баер опустил взгляд на стол, как будто забыл, что хотел сказать, и искал слова в прожилках лакированного дерева. Наконец он отпустил край стола и провел ладонью по его поверхности. И внезапно грохнул рукой о столешницу. Явно сигнал себе самому, что пора начинать разговор. В следующую секунду он поднял глаза и уставился на Хермана.

Нервное моргание не прекращалось.

— Против вас выдвинуто серьезное обвинение, — произнес он и остановился, как будто ожидая реакции Хермана.

Тот выжидающе смотрел на капитана.

Вот потеха будет, если он вдруг начнет цитировать сборник проповедей, подумал Херман.

Баер отвел глаза, а затем снова, с явным усилием, сфокусировал взгляд на Хермане:

— Кое-кто… — Он заколебался в поисках нужного слова. — Кое-кто — человек, в чьих словах у меня нет причин сомневаться, — утверждает, что вы сознательно подвергли Ивара смертельной опасности в тот момент, когда тот находился на бушприте, убирая бом-кливер.

Баер измученно умолк в ожидании ответа. Херман не реагировал, он спокойно стоял в прежней позе. Баер вытер лоб платком. Жидкие, пропитанные по́том волосы встали дыбом. Растерянное лицо комичным образом напоминало вопросительный знак.

Херман по-прежнему молчал, тишину вновь нарушил Баер:

— Вы стояли за штурвалом, и в тот момент, когда Ивар находился на бушприте, вы изменили курс, так что корабль свалился под ветер и нос ушел под воду.

Херман сделал шаг вперед. Баер вздрогнул.

— Кто это утверждает?

— Это вас не касается. К тому же не вы здесь задаете вопросы. Я провожу дознание. Не забывайтесь!

Баер снова вытер лоб платком. На минуту Херману показалось, что тот прислушивается к чему-то нездешнему, и он подумал, что капитана пугает не создавшаяся ситуация, а нечто совсем иное. Затем Баер вновь заговорил:

— Вы не только действовали безответственно и против всех существующих морских обычаев. Все указывает на то, что вы изменили курс намеренно.

— На что вы намекаете?

Херман больше не мог сдерживаться. Он вдруг осознал, что стоит, положив обе руки на стол, угрожающе склонившись над капитаном.

Баер прижал руку к груди. Он дышал отрывисто и перестал утирать пот. Волосы так и стояли торчком. Но голос был спокойным.

— О нет, не намекаю, я говорю прямо: вы убили Ивара.