Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

И вот наконец в Марсталь пришла война с другим лицом, не праздничным. «Наконец» — так писал он и думал. Как будто должна была пасть стена, отделявшая его ото всех. Все узнают то, что знал он. Люди теперь гибнут не только в его одиноких снах. И в реальности они погибают от пуль, тонут, замерзают, умирают от усталости и жажды. Выжившие возвращались и рассказывали о том, что он уже видел в своих снах. Прочие исчезали бесследно.

От королевского посланника в Берлине пришло сообщение об исчезновении «Астреи». О месте и обстоятельствах исчезновения ничего известно не было. Пропали семь членов экипажа, среди них — два марстальца, шкипер Абрахам Кристиан Сване и штурман Вальдемар Хольм. Также там был один фаререц и матрос с Кабо-Верде. Альберт видел их смерть. Видел их среди плавающих в воде осколков древесины, видел, как они пытаются спастись, выпрыгивая из попавшей под обстрел шлюпки. День стоял тихий, пасмурный. Море походило на серый шелк. Он видел, как лопнули последние пузыри и снова сомкнулись воды: там, под водой, в легких кончился воздух.

Германия объявила неограниченную подводную войну. За предыдущие два года Марсталь потерял шесть судов. А за этот год — шестнадцать. Только в апреле было потоплено шесть. Через месяц — еще четыре. Уцелевшие вернулись, неся печать пережитого, избегая становиться центром внимания на случайных пьянках. Среди них были выжившие с «Мира», на глазах у которых застрелили капитана и боцмана. Им пришлось несколько суток дрейфовать в тонущей шлюпке, за это время умерли еще два человека. Теперь они сидели дома, с семьями; завидев же знакомых, быстро сворачивали в какой-нибудь закоулок.

Бесследно исчезла «Гидра» с шестью членами экипажа на борту, не все, правда, марстальцы, но потери для города были ощутимые.

В наших рядах возникли бреши.

Пастор Абильгор появился в лавке колониальных товаров Йоргенсена на Твергаде. Владелец магазина, чье полное имя было Крестен Минор Йоргенсен, — бывший штурман, списавшийся на берег, — совмещал должности бакалейщика и судового поставщика. Он стоял за большим деревянным прилавком: маленький, сутуловатый человечек с блестящей, словно отполированной, лысиной, которая летом, когда ее хозяин прогуливался по городу в короткой куртке цвета хаки, так сияла на солнце, что прохожие щурили глаза.

Подвешенный над дверью колокольчик возвестил о приходе Абильгора, издав высокий противный звук. Справа, сидя на длинной деревянной скамейке, беседовали два старых шкипера.

О чем они говорили, Абильгор так и не узнал.

В момент, когда он открыл дверь, воцарилась мертвая тишина.

Тишина была именно «мертвая». Казалось, вместе с пастором в магазин зашла сама смерть.

Йоргенсен отступил от прилавка. Челюсть его отвисла. Он так выпучил глаза, что Абильгор обернулся, уверенный: через открытую дверь хозяин увидел на улице нечто ужасное. Оба старых шкипера переводили глаза с пастора на хозяина, словно ждали, что сейчас произойдут события исключительной важности.

— Добрый день, — неуверенно произнес Абильгор, смущенный странной напряженностью присутствующих.

Йоргенсен не ответил.

Абильгор подошел к прилавку, чтобы сделать заказ. Йоргенсен отступил на шаг и вытянул перед собой руки. Рот его так и не закрывался. Казалось, он не дышит. Так они и глядели друг на друга: хозяин явно на пути к обмороку, чувствительный Абильгор — все больше впадая в оцепенение.

Тишину нарушил один из шкиперов, смачно сплюнув в блестящий медный поднос в углу. От этого звука Йоргенсен очнулся.

— Ну говорите же, ради всего святого, говорите! — выкрикнул он.

— Фунт кофе. Только свежемолотого, пожалуйста, — механически произнес Абильгор, дословно передавая распоряжение пославшей его жены.

Йоргенсен закрыл лицо руками и издал странный фыркающий звук, нечто среднее между смехом и плачем.

— Кофе, кофе, ему всего лишь нужен кофе! — прыснул он сквозь пальцы.

И истерически засмеялся. Подошел к кофемолке, насыпал зерен в пакет. Руки у него тряслись, зерна просыпались на прилавок и на пол.

Затем вдруг стал серьезным:

— Кофе сегодня бесплатно, пастор.

Абильгор тем временем пришел в возмущение:

— Может быть, кто-нибудь соблаговолит объяснить мне, что здесь происходит, — произнес он звучным голосом, каким читал проповеди.

— Да просто Йоргенсену сегодня повезло, — раздалось у него за спиной со «шкиперской» лавки.

Абильгор посмотрел на Йоргенсена, вложив в свой взгляд всю полноту авторитета, присущего его положению: