Наталья Шумак - Маша для медведя

Из ниоткуда появился хорошо одетый, строгий мужик в темно бордовом, почти черном костюме. Положил широкую ладонь Маше на плечо. Чуть сжал и тут же отпустил. Что за фамильярность? Перепутал ее с кем-нибудь? Полежаева перевела горячечный, сухой взгляд на незнакомца. Некрасивое бульдожье лицо, толстенная шея. Смутно он кого-то напоминал. Но Маше не удавалось прорваться сквозь завесу боли, расшевелить непослушную память.

-?

-Диман. Я, Диман. Дмитрий Петрович. Забыла меня? А я тебя помню. Босс тебя очень любил.

-?

-Я же в Питере теперь. Он бывал часто. Недавно немного поговорили. О том, о сем. Босс сказал, что ты самое главное. Мы с ним тебе подарок выбирали, к дню рождения. Вместе.

-?

-Браслет. Босс сказал, что не угодил тебе на Новый год. Решил переиграть. Купил штуковину всю в бирюлечках. Дорогую, с камнями. Не успел отдать тебе, да?

Маша подняла глаза, уставилась на потолок. Долго рассматривала золотистые шелковые цветы, изящную кремовую люстру. Мода обклеивать всю квартиру изнутри (как коробочку для ювелирных безделушек) разноцветной шелковой тканью до Заранска еще не добралась. Макс опережал окружающих на три шага.

О чем ей толковал этот безобразный тип? Раз браслет, два браслет. Господи. Голова закружилась. Хорошо, что Мишка поддерживал, не отпускал. Диман исчез было, вернулся. Ухватил обоих сразу, нет, троих - дед увязался следом, потащил за собой вперед, в зал, бесцеремонно распихивая народ. Компанию пропускали. Диман, как бульдозер пробивался к цели.

-Вот.

Поставил Машу с Мишкой у изголовья гроба. Повторил, точно подпись начертил под важным документом.

-Вот.

Пожилые женщины в черном, два старика, мальчишка чуть младше Полежаевой, теперь все с недоумением на них смотрели. Диман никому ничего не объясняя, остался тут же. Его отвлекали сдержанным шепотком справа и сзади. Он быстро нарезал ломтики слов, все исключительно по делу. Диман был здесь не последним человеком? Командовал? Маша не вникала ни во что.

Макс. Макс был рядом. И одновременно уже не был. Лицо с резко очерченными скулами, запавшие небритые щеки, покрытый темной щетиной упрямый подбородок. Твердые губы. Впервые в жизни Маша видела гризли принаряженным цивильно: в костюме и галстуке. В сложенных на груди руках - зажженная свечка. На безупречных манжетах дорогой рубашки золотые запонки в виде рычащей оскаленной морды медведя. Боже мой... Она ничего о нем не знала, совершенно. Семья, родители, увлечения? Тайна на тайне.

-Макс...

Протянула ладонь, прикоснулась к холодным каменным пальцам.

-Макс. Прости меня, пожалуйста. Я тебя ужасно обидела. Ужасно. И ничего нельзя исправить. Я не хотела. Это просто ошибка, понимаешь?

Смотрела сверху (никогда раньше не доводилось полюбоваться гризли с этого ракурса) на короткие пушистые ресницы, навсегда сомкнувшиеся. Никого больше не обожжет злой, или радостной вспышкой тот огонь, который горел в душе Макса, изредка прорываясь наружу, будто глаза - полупрозрачный экран, за которым бушует пламя. Серые, ртутные, стальные - легко меняющие оттенки...

Два зеркала, в которых Маша так часто видела отражение своего лица.

-Макс. Я должна была не трусить, а все тебе объяснить. Прости.

Жуткая мысль - все, все теперь напрасно - плачь, не плачь, не услышит, сжала сердце. Маша потянулась - коснуться губами лба. Коса тяжело выскользнула из-за плеча, двумя золотыми кольцами, легла гризли на грудь, на дорогой темный пиджак. Одна из пожилых женщин, рванулась, придержать свечку - как бы не сбили! Лезут тут разные, кто бы видел их, кто бы знал!

-Макс, прости.

Поднялась, со странным, захватившим разум желанием. Оглянулась. Бульдожья физиономия Димана приблизилась с подчеркнутым вниманием.

-Что?

-Ножницы. Хорошие. Острые.

-?

-Пожалуйста.

Заполошно металось в душе чувство вины, затем появилась жалость - острая, точно скальпель хирурга. Ничего уже нельзя исправить.

Да. Для многих Макс являлся злодеем. Золотой громадного размера крест, который он носил на груди, вряд ли был символом христианской веры с ее первостепенной важности понятиями: смирением и кротостью. Скорее украшение, или знак отличия вождя племени. Впрочем, не так давно, Маша слышала от гризли сентенцию, на сей счет.

-Вера? Обязательно. Как же без нее?

-Подставишь типу, ударившему тебя по левой щеке - правую?

-Само собой. А когда он раскроется в движении, пробью снизу в челюсть. Чтобы уж наверняка с копыт долой.

-Это шутка такая?