Наталья Шумак - Маша для медведя

В классе про Иванушку перестали болтать. Новых событий хватало. Близкий конец десятилетней каторги пугал и радовал одновременно. Письма от Царевича, очевидно, получала теперь только Полежаева. Се ля ви.

На очередную Машину жалобу, по поводу полной неясности, в профессиональном плане, Царевич ответил шуточным стихотворением. А чего еще от него можно дождаться. Строчки пришли на ум сами собой.

-Я выросла в таверне "Либерти".

На зуб монетки пробовала... как-то

Меня неделю продержали взаперти.

За что? Не удержала память факта

Досадного. Из тысячи проказ

И половины вспомнить не умею.

Одну хотя б? Извольте. Было. Раз -

Подсыпала я сахара еврею

Почтенному в жаркое. Просто так.

Из чувства вредности. Он жутко рассердился.

И непонятно почему. Такой пустяк...

Вопил. Кричал. Хотя бы извинился!

Потом. Вот бред! Он вынул пистолет!

За мной погнался. Налетел на дядю...

А дяде было ровно двадцать лет.

Гигант! Меня любил, признаюсь, кстати.

Все кончилось великолепно. И...

Еврей стал добрый дядюшке приятель.

К чему рассказ? Не сбиться бы с пути.

Я выросла в таверне "Либерти".

И скоро буду, может быть, писатель!

Застирав трусики и футболки, отодвинув тазик к двери, Маша щедро насыпала в ванную морской соли - еще один подарок деда - и погрузилась в горячую воду. О, блаженство! Разумеется, вытянуться не получится, рост не тот. Ну и что? В бассейне поплещется. Позже. Они с Вовочкой и Марком уже три месяца, дважды в неделю, ходили плавать. Трио артистов-бандуристов. Худые как щепки мальчишки и крайне эффектная нимфа в ярком переливающемся золотыми искрами купальнике. Машулькина красная, щедро вышитая люрексом тряпочка, обошлась деду в немалую сумму. А самой Полежаевой пришлось вызубрить стандартную тысячу слов. Немецких. Дед таки решил превратить ее в хорошо образованную барышню. Девушка выбиралась из воды и проходила по бортикам бассейна довольная собой. С наглыми приставаниями никто не лез. Безус действовал на возможных поклонников крайне расхолаживающе. То есть, пылкие взгляды молодые люди издали бросали. Ласковое словечко с более близкой дистанции тоже звучало не раз и не два. Но подплыть и взять за ручку, например? Или по-хамски ущипнуть за попу? Нет. Опять же, спасибо Вовке. Скроит такую морду, защитник чести и достоинства, что распугает потенциальных наглых ухажеров еще на подступах.

Машке искренне нравилось нырять. Но и лишняя возможность покрасоваться перед народом тоже имела место быть.

Четко и аккуратно, войти в воду не так легко, как кажется со стороны. Ножки выпрямлены, тело чуть изогнуто наподобие лука. Движение плавное и выверенное. Тело у Маши было умным. Легко приспосабливалось ко всему. Марк подплывал, шумно отплевываясь, поздравлял.

-Пять с плюсом, как всегда!

-Спасибо.

-Не за что. Всегда рады.

-Да?

-У тебя из-за косы, голова под шапочкой совершенно инопланетной формы.

Маша трогала затылок. Григорьев смеялся. Одноклассники гордились, что самая красивая русалка из числа купальщиц, появляется всегда в их компании. Но вели себя по-разному. Марк откровенно задирал нос, а Вовка держался скромнее. Суета, вскипавшая вокруг их спутницы, его не радовала. Чужие взгляды, скользившие по ладной крепкой фигурке, Безуса не оставляли равнодушным. Он надувался и молчал, плотно стискивая губы. Марк коллекционировал комплименты, которые народ отпускал рыжей язве. Безус старался на них не обращать внимания. Сердито рассекая туда-обратно вдоль дорожки, от бортика до бортика, он никогда не принимал участия в коллективных стихийно возникающих забавах, вроде игры в догонялки.

После бассейна расходились - девушка налево, мальчики направо - принимать душ. Заворачивались в полотенца, шли в раздевалку. Собирались домой. Маша старательно отжимала и долго сушила волосы. Дохлый номер. Все едино приходилось напяливать вязаную шапочку, а затем капюшон на мокрую голову.

Расставались на остановке. Вовке от бассейна до квартиры, добежать пешком - четверть часа. Марку еще ближе. Машульке же, поселившейся на Химмаше, предстояло долго и нудно пиликать в переполненном троллейбусе. Не так давно мудрый дед купил внучке плэйер. Вставив в хитрое устройство кассету с английскими, или немецкими диалогами, Маша зря не тратила время - по его мнению. Полежаева же, вместо уроков иностранного, частенько слушала музыку: "Кино", "Аквариум" или даже Высоцкого. Но не собиралась в этом признаваться. Еще расстроится.