Эмма Тополь - Катья

И она верила ему. Как верила тому, у кого были такие горячие жадные губы, большие ласковые руки и тяжелое тело. Он ведь тоже плакал, тоже клялся, что любит и страдает от того, что развращает ее в таком юном возрасте. А через минуту, забыв о муках раскаяния, влажно целовал каждую родинку на ее шее, каждый изгиб, каждую бледную прожилку на ее животе, выступающие косточки на бедрах и особенно медленно и нежно розовую, скрытую под золотистыми колечками узенькую щель между ногами, чем приводил ее в затуманенное полузабытье...

– Я не пущу тебя, – Алексей встал между нею и дверью. – Не понимаю, куда ты сейчас идешь..

– Подрастешь – поймешь! – резко сказала Катя. – Отойди. Какая тебе разница, сейчас я уйду или позже? Все равно уйду.

– Подожди пока метро откроется, – с его лица исчезла хмурость, глаза растерянно бегали, губы дрожали.

– Нет, я хочу сейчас!

Он стал ей неприятен, хотелось поскорее выйти из душного коридора, давящего ободранными, уходящими в бесконечность стенами, а главное – Катя не могла видеть унизительной трусости в глазах Алексея. Рыдания опять подкатили к горлу.

Она с силой толкнула его в грудь, повернув замок, открыла дверь и вышла на лестницу.

Утро еще только начиналось, солнце, просвечивая откуда-то издалека, обещало переменчивый весенний день. Улица Герцена сонно утопала в свежей, недавно распустившейся зелени деревьев. У соседнего дома одинокий дворник монотонно елозил метлой по асфальту. Катя с удовольствием вдохнула и выдохнула ломкий майский воздух, вздрогнув от неожиданной прохлады, несколько раз подпрыгнула, чтобы разогреться, и торопливо пошла в сторону метро.

Как замечательно чувствовать себя свободной. Никто ей не нужен. Она прекрасно проживет одна, без этих глупых мальчишек. Что он воображает о себе, этот дурак Алешка?! Она таких, как он, найдет десяток! Только и знает, что умничает, хвастается, сколько книг прочел, как его хвалил какой-то профессор за работу, которую он тому послал. Да и ни черта не умеет, тычется своей штукой куда попало, а потом – дотронулся, и готов. Вот и все удовольствие! Знал бы хоть немного из того, что умел ее взрослый сосед по даче, к которому приревновал! Тот так хорошо ее изучил, так просто и быстро делал ей приятно. Ей и себе.

Валентин. Все это время она старалась о нем не вспоминать. И почти забыла. До сегодняшней ночи.

Рядом остановилось непонятно откуда взявшееся такси. Усталый, заросший ночной щетиной шофер лет пятидесяти, высунувшись в окно, спросил:

– Куда ехать?

– На «Сокол».

– Далеко, – задумчиво почесал затылок, посчитав что-то и мельком глянув на часы, предложил: – Четыреста рублей.

– Ой, как дорого. Ну ладно, только у меня с собой денег нет, но если вы подождете, я поднимусь домой и возьму...

– А не обманешь? – он добродушно улыбнулся.

– Ну зачем же? – Катя открыла дверь и довольная села на заднее сидение. – Можем вместе к дверям моей квартиры подойти.

Таксист, не отвечая, тронулся с места.

– Откуда ты в такую рань? В твоем возрасте девочки должны спать, – все так же добродушно поинтересовался таксист.

– У друга была.

– А родители тебе разрешают? Я вот своей... Тебе сколько? Семнадцать, восемнадцать?

– Двадцать, – соврала Катя.

– А моей девятнадцать, но я ей все равно не разрешаю позже двенадцати домой возвращаться. Если опоздает, я ей такое устраиваю...

– У вас выпить есть что-нибудь? – прервала его Катя.

Таксист внимательно посмотрел на нее в переднее зеркало и деловито спросил:

– А что ты хочешь?

– Все равно, – ей действительно было все равно, хотелось хоть на секунду заглушить обиду.

Он молча протянул ей начатую бутылку водки.

– А стакан? – растерянно спросила Катя. – Или из горла?

Увидев, что таксист согласно кивнул, Катя брезгливо отвинтила крышку и сделала глоток. Водка обожгла губы, горло и расплавленной лавиной двинулась вглубь. Почти сразу она почувствовала головокружение, ноги стали тяжелыми, а голова, наоборот, легкой, захотелось смеяться. Она выпила еще и, закрыв глаза, откинулась на спинку.

– Легче? – насмешливо спросил таксист.

– М-м-угу... – не открывая рта, промычала Катя, словно боялась, что приятное ощущение легкости исчезнет.

– Ну, рассказывай, что произошло. Может быть, я тебе помогу.

– Ничего не произошло, – грубо ответила она.

Еще не хватало ей откровенничать с этим дядькой.

– Но я же вижу, что с тобой что-то не в порядке, – не отставал он. – Ты расстроена чем-то. Тебя обидели?