Эмма Тополь - Катья

– Куда ты? Куда мы едем? – закричал он.

– Ты принимал душ? – стараясь звучать спокойно, спросила я.

– Нет, мы плавали в бассейне за домом. Там еще ребята есть... Что случилось, Кэтрин? Отец здоров?

– Да, с ним все в порядке, – я внимательно смотрела на дорогу. Надо было ехать по боковым улицам, где нет светофоров, чтобы не останавливаться на красный свет. Я свернула в первый же переулок и помчалась вперед.

Помолчав, Дэвид глухо спросил:

– Кэтрин, куда ты меня везешь?

– В мастерскую.

Я видела, что пролетаю без остановки один знак «Стоп» за другим, но меня это не беспокоило. Главное не попасться полиции, они часто за углом прячутся, и только нарушил – тут как тут!

– Зачем?

– Мне надо с тобой поговорить, – стрелка на спидометре показывала 55 миль в час. На узких улицах пригорода, где разрешено ездить только со скоростью в 30 миль , казалось, что мы просто летим.

– Почему мы не можем поговорить здесь, сейчас? – он повернулся ко мне всем телом.

– Потому что это слишком серьезный и долгий разговор.

– Ты не могла подождать до вечера? Когда я приду домой? – испуг прошел, и теперь он откровенно злился на меня.

– Нет, не могла. Ты появляешься дома слишком поздно, и мне не хочется говорить в присутствии твоего отца, – правую руку я положила на его еще чуть влажную ногу. Кожа была шершавой и прохладной. Мне показалось, что он вздрогнул, но не отодвинулся.

С этой минуты моя рука зажила своей отдельной жизнью, все мои мысли и чувства переместились сейчас в нее. Я уже не соображала куда и как еду, какие делаю нарушения, что произойдет впереди. Душа трусливо дрожала, ожидая, что в любой момент Дэвид крикнет на меня, оттолкнет, потребует остановить машину. Особенно отчетливо я чувствовала упругость его ноги, боясь шевельнуть пальцем, наслаждалась переливающейся в мою руку прохладой.

Я была несказанно благодарна ему за доброту и щедрость, за то, что он не сопротивлялся моим ласкам, а великодушно принимал их и, я была абсолютно теперь уверена, хотел большего.

Скрестив руки на груди, он угрюмо смотрел вперед.

Пусть молчит, пусть злится, пусть сейчас думает о другой. Но ведь там, впереди, когда мы останемся вдвоем, он забудет обо всем и будет принадлежать мне. Только мне!

– Я не хочу к тебе, – после долгого молчания вдруг хрипло сказал Дэвид.

– Почему?

Нам оставалось всего несколько кварталов до мастерской. Всю дорогу я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть его.

– Не хочу. Там мне всегда страшно, что отец придет. И твои картины... Они смотрят на нас, когда мы... ну, это... сама понимаешь...

В его голосе все еще было раздражение, но я не слышала злости и упрямой грубости, с которой уже не раз безуспешно пыталась бороться.

– Хочешь, поедем в другое место, – предложила я.

Он ничего не ответил. И вдруг мне пришла безумная идея.

– Я знаю хорошую гостиницу, прямо на озере. Там замечательно кормят и почти нет постояльцев. Давай поедем туда. Это будет просто потрясающе! Ты чудо, ты умница! Действительно, зачем нам запираться в дурацкой мастерской, если мы можем прекрасно провести время на природе...

Не дожидаясь его согласия, я развернула машину и поехала в сторону скоростного шоссе. Только бы он не передумал, не захныкал, не запросился домой или, еще хуже, не потребовал вернуться к своей итальянке. Как мне раньше не пришло в голову увезти его куда-нибудь и побыть какое-то время вдвоем, не опасаясь, что в дверь постучит муж или бывший любовник. Только он и я, что может быть сказочнее этого?!

– Эй, поосторожнее, – вдруг закричал он и схватил меня за руку. – Куда ты так гонишь?! Убить нас захотела?

Только сейчас я заметила, что от возбуждения сильно жала на газ и ехала уже со скоростью семьдесят миль.

– Боишься умереть? – сбросив скорость, шутливо спросила я.

– Покалечиться не хочу. У нас в классе один парень, Джерри Блум, с родителями попал в аварию. Его парализовало от ног до шеи, а родители – бай-бай, отправились на небеса...

– Грустная история, – ничуть не смущаясь своего веселого тона сказала я. – А тебе никогда не хотелось умереть? Иногда жизнь кажется бессмысленной и такой несправедливой.

– Слушай, Кэтрин, что ты задумала? – вдруг глухо спросил он. – Зачем мы едем в эту гостиницу? Я не хочу.

– Давай не будем ссориться, Дэвид, – я снова положила ему руку на ногу, но уже выше. – Поверь, я ничего не задумала. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ведь тебе приятно, когда я тебя глажу... вот здесь... и здесь...