Эмма Тополь - Катья

Катя видела в зеркало усталые глаза таксиста, который внимательно смотрел на нее. Ей вспомнился Алешка, его влюбленный взгляд, его улыбка, их первый поцелуй...

Это произошло за углом школы, во дворе, где, возвращаясь домой после уроков, они часто курили. В тот день все как-то быстро разошлись, они остались вдвоем, и Алешка, который под общие насмешки увивался за ней уже почти год, долго молчал, потом вдруг подошел и поцеловал. Он ей не очень нравился, был слишком для нее умным, увлекался физикой, всегда ходил с книгой и в коротких брюках. Но его настойчивое обожание в конце концов стало нравиться Кате, и она с интересом ждала, когда он ее куда-нибудь пригласит. Но этого не происходило. А тут вдруг подошел и поцеловал!

Какого черта она вспомнила о нем? С ним все кончено, она его придумала, никакой он не добрый, и не красивый, и совсем не умный. Пусть только в понедельник в школе приблизится к ней, она ему такое скажет! Его, видите ли, обидело, что у нее кто-то до него был. Да, был, и еще сто других будет!

– Остановите машину! – вдруг резко попросила она.

Таксист вопросительно взглянул на нее.

– Мы еще не доехали. Ты же сказала, тебе нужно на «Сокол».

– Остановите! – зло приказала она.

Машина остановилась, таксист повернулся к ней.

– Что, плохо стало?

– Нет, хорошо. Мне очень хорошо, – преувеличенно развязно сказала Катя. – Хочу, чтобы и вам стало хорошо. Идите ко мне. Идите, тут места на двоих вполне хватит...

Таксист засмеялся.

– Да, сильно тебе в голову ударило.

Он пересел к ней.

– Ну, что будем делать? – насмешливо спросил он.

У него было потное небритое лицо, в уголках губ запеклись остатки пищи. Катя снова вспомнила Алешку. Да, он – правильный, он себя берег для единственной. Для той, которую полюбит. И он прав: она для него слишком плохая, слишком грязная. А вот для этого вонючего старика в самую пору!

Катя расстегнула кофточку и сбросила ее.

– Я вам нравлюсь? Правда, я вполне ничего?

Его лицо потемнело, черты заострились, он какое-то время внимательно разглядывал ее, затем молча протянул руку и больно сжал ей грудь.

Катя, в секунду протрезвев, испугалась. Что она делает, зачем позвала его, зачем разделась перед этим чужим неприятным человеком?

Она отпрянула и прижалась к двери.

Он придвинулся к ней, обхватил ее за шею и потянул голову к себе.

Катя упиралась. Тогда он рванул ее на себя, мокрыми жесткими губами впился ей в шею, опустился ниже, и, сорвав лифчик, стал кусать за грудь. Катя закричала от боли. Он зажал ей рот рукой, другой обхватил за затылок. Вырываясь, она укусила его за палец. Таксист схватил ее за плечи и с силой тряхнул.

– Не сопротивляйся, сука! Вы же, бляди, это дело любите! Ишь, прикинулась школьницей! Ну-ка, расставь ноги пошире, еще... Так я и знал, вся мокрая уже, так хочешь!

Смешавшиеся запахи водки, сигаретного дыма, мужского тела затуманили ее сознание, Кате стало казаться, что она снова на даче, как пять лет назад, и Валентин никуда не исчез, а, как тогда, заламывает ей руки и стонет от удовольствия.

Одним движением таксист поднял ей юбку, нащупал трусики и с силой рванул. Затем, потянув Катю за руки, усадил на свой обнаженный пах.

Внизу живота ее пронзила сильная боль. Она громко застонала.

– Что, сука, хорошо?! У-у-у, какая же ты там маленькая и горячая!

Он стал с силой поднимать ее над собой и снова насаживать. Ей было больно, она с трудом сдерживалась, чтобы не кричать, пыталась сползти в сторону или поднятся вверх, но таксист крепко держал ее двумя руками. Катя попыталась оторвать его пальцы от себя, но они намертво вцепились в ее бедра, тогда она с силой провела ногтями по его рукам. Он злобно застонал и с размаху ударил ее по лицу.

Катя на миг оглохла. Она схватилась за щеку, из глаз потекли слезы. Таксист выгнулся на лопатках, опять крепко прижав ее к своему паху. Его движения стали быстрыми, он часто и громко дышал, широко открыв рот. Катя, продолжая плакать, снова попыталась приподняться и двинуться от него в сторону, Новый удар пришелся ей в шею. Она, обмякнув, упала таксисту на грудь. Тот обхватил ее за шею одной рукой, а другой продолжал держать за бедро, ритмично двигаясь вверх и вниз.

Катя перестала чувствовать боль, вместо этого по телу потянулась мучительно сладостная волна, достигла замороженных пальцев ног и вернулась к низу живота, чтобы оттуда уже с удвоенной силой окатить ее всю жаром.

Катя с трудом повернула прижатое его тяжелой мокрой рукой лицо и, приподнявшись, уткнулась губами в его открытый рот. Он жадно ответил на ее поцелуй и громко застонал, подкидывая вверх прижавшееся к нему и ставшее, наконец, покорным легкое девчоночье тело...