Хелене Ури - Лучшие из нас

Эдит и Александр сошлись во мнении, что конгресс был великолепен. Это было их твердое убеждение. Однажды они даже зашли в огромный выставочный зал, где проходили мероприятия конгресса. Взяли какие-то брошюры, побеседовали со шведскими педагогами, стоящими у своего стенда, встретились с представителями Университета Хедмарка, послушали зануднейший доклад о вспомогательных педагогических средствах, который очень тихо читал какой-то британец, сопровождая свое выступление демонстрацией на большом экране тезисов, написанных слишком мелкими буквами. «Опять транспаранты, как же без них», — прошептал Александр, засовывая руку под льняной блейзер Эдит и поглаживая ее. Они встали и вышли, не дослушав до конца зануду-англичанина.

На улице, на солнце, они хохотали, как дети. Решили поехать на корабле на остров Роттнест, расположенный у соседнего с Пертом городка Фримантла, на остров, который в обязательном порядке посещают все туристы, отдыхающие в Западной Австралии. На корабле было полно немцев, азиатов, американцев, встретились даже несколько датских литературоведов, которые тоже прогуливали конгресс.

На острове запрещено пользоваться личными автомобилями, и они взяли напрокат велосипеды. Под палящим белым солнцем они катались по гравийным дорожкам, останавливались у пустынной бухты, занимались любовью на песке, купались, сохли и ехали дальше, поскрипывая седлами.

У кафе на паромной пристани Эдит и Александр заказали ассорти из морепродуктов — омаров, устриц, зеленых мидий, креветок-богомолов. Александр счел, что креветки-богомолы выглядят неаппетитно и похожи на маленьких насекомых, выползающих на свет, если поднять камень.

— Мокрицы! — с энтузиазмом произнесла Эдит. — А ты знаешь, что мокрицы — это не насекомые, это маленькие ракообразные, приспособившиеся к жизни на суше. — Эдит поблагодарила Александра и сказала, что теперь, когда Александр указал на сходство креветок-богомолов с Porcellio scaber, [51] Мокрица обыкновенная (лат.). они кажутся ей особенно вкусными.

Затем они стали разговаривать о грамматической категории рода, возможно оттого, что Александр оговорился и спросил, хочет ли Эдит съесть одного из его устриц.

— В аборигенском языке диирбалу…

— В языке этих мест?

— Да, но это вымирающий язык, — объяснила Эдит.

— Как жаль, — произнес Александр, и лицо его стало серьезным.

— Слушай же! В диирбалу существует четыре рода: существительные, обозначающие лиц мужского пола и всех животных, относятся к первому роду. Существительные, обозначающие лиц женского пола, а также относящиеся к воде, огню и войне, относятся ко второму роду.

— Так.

— Третий род объединяет существительные, обозначающие некоторые фрукты и овощи. Все остальные слова относятся к четвертому роду. Существительные, обозначающие виды рыб, относятся, таким образом, к первому роду. Но обрати внимание: хищные виды рыб относятся ко второму роду — вместе с женщинами, огнем и другими опасными вещами. Ты понимаешь? Ну разве это не забавно?

— Да, я понимаю. И да, это забавно, — ответил Александр и поднял свой бокал. — За опасных женщин!

— Тебе скучно, когда я об этом рассказываю? — спросила Эдит.

— Совсем нет, — возразил Александр. — Это очень, очень сексуально.

Настроение у Эдит было великолепное, Александр не видел ее такой раньше. От сдержанности, присущей Эдит в обычной жизни, не осталось и следа. (А сама она не замечала и тени раздражительности, прячущейся, как правило, под другими чувствами и ищущей повода вырваться наружу.)

Она отодвинула от себя тарелку с панцирями ракообразных и пустыми раковинами от устриц, наклонилась к нему, взяла за руку и рассказала, что впервые люди стали разводить медоносных пчел, Apis mellifera, в Азии больше 6000 лет назад.

Александр улыбнулся. В последние месяцы он узнал довольно много о языках, но еще больше о насекомых. Его стареющая прекрасная любовница поучала его, информировала, преподавала, но не показывала своего превосходства. Она прекрасно знала, что их отношения нельзя назвать равноправными, а он понимал, что ее тяга к поучению подчеркивает их разницу в интеллекте.

Это не было проблемой для Александра, ему нравился ее ум, он восхищался ее знаниями и обожал ее остроумие в той же степени, что и мягкую кожу на внутренней стороне ее бедер.

В то же время Александр не был уверен, что друзья смогли бы его понять, поэтому никто из них не знал о его отношениях с Эдит. Но она была так красива, и звуки ее голоса наполняли его покоем.