Хелене Ури - Лучшие из нас

В это утро Пол успел зарегистрироваться на конференции, а потом, в общем-то случайно, оказался на докладе исландца. Вот сейчас Гудмундссон говорил о возможном слиянии круглых гласных переднего ряда в скандинавских языках; посреди размышлений о будущем гласного «у» он остановился и начал вытирать со лба пот. Пол снова стал рассматривать присутствующих.

Ханс Хольстейн не поехал на эту конференцию, но зато здесь был Паульсен.

Он сидел перед Полом, рядом ниже. Профессор Фред Паульсен заведует кафедрой, на которой работает Пол. На кафедре его любят, по крайней мере не испытывают к нему неприязни, и считают хорошим начальником, потому что он безобидный человек, почти лишенный амбиций, который не вмешивается в работу своих подчиненных, как это обычно делают начальники. В коридорах кафедры о Паульсене говорят, что он поразительно посредствен как ученый, даже в чем-то наивен. Как и многие другие, получившие административную должность в университетской системе, он не может похвастаться большими научными достижениями. Ему только что исполнилось шестьдесят, а наскрести материал на докторскую диссертацию удалось всего пять лет назад (повезло с комиссией, состоявшей из трех близко знавших его людей, а в языковедческих кругах эта комиссия нередко состоит всего из двух человек, а иногда и из одного).

Пол не часто разговаривал с Паульсеном в Блиндерне, а в Грац Паульсен прибыл позже них, а уехал раньше. Однажды Пол поговорил с ним во время завтрака в ресторане, и они остались довольны друг другом. Пол быстро понял, что Паульсен почти не слушает того, что он говорит, и что гораздо больше ему нравится рассказывать истории, в которых главным действующим лицом является он сам. Пока Пол пил кофе, Паульсен рассказывал о сборнике статей, который редактировал пять лет назад и который получил блестящие рецензии в журнале «Акта Бергенсиа». «Критика зовут… в свое время мы с ним… вместе учились, очень хороший человек, Пол», — говорил Паульсен. Пол понимающе кивал.

Речь у Паульсена необычайно небрежная. Ему нравятся собственные шутки, ему нравятся длинные немотивированные паузы, и у него есть несколько любимых слов. Одно из них — «констатация», к несчастью, он произносит его неправильно: «костатация», и Пола передергивает всякий раз, когда Паульсен коверкает это несчастное слово.

От всех прочих сотрудников университета исследователи кафедры футуристической лингвистики отличаются тем, что хорошо одеты. Как будто окружающая их элегантность (кафедра располагается в самом новом здании Блиндерна) заставляет научных сотрудников прилагать дополнительные усилия к тому, чтобы хорошо выглядеть, лишний раз смотреться в зеркало, залезать поглубже в платяной шкаф и в кошелек. Заведующий кафедрой, однако, является исключением из этого правила.

В этот день он тоже был одет не особенно изысканно. Пол не помнил, чтобы видел его в чем-то, кроме двух костюмов: бежевого летом и синего зимой. Сейчас Паульсен был в бежевом. Он снял пиджак и положил его на соседний стул. Обычно Паульсен носит рубашки, но сегодня на нем была белая футболка с серым ободком на растянутой горловине. Полу была видна его левая нога, покоящаяся на правой. Штанины коротковатых летних брюк задрались и обнажили часть левой бледной голени, контрастирующей с черными носками. Паульсен вздохнул, поерзал на стуле крупным телом, устроил поудобнее живот и положил один локоть на стол Пола, стоящий позади него. Он обернулся к нему и улыбнулся, извиняясь. Пол был совсем не в восторге от того, что Паульсен почти упал к нему в объятия.

Накануне для участников конференции была организована экскурсия по городу. Пол не успел на нее (чтобы успеть, ему пришлось бы выехать из дома на сутки раньше), а вот Паульсен сходил на экскурсию. К бейджу с его именем были прикреплены два крошечных деревянных башмачка на красно-бело-синей ленточке. [4] Цвета нидерландского флага.

Паульсен определенно еще не носил этим летом футболок, и прямо перед Полом покоилась его трехцветная рука. Она напоминала трехслойное мороженое, которое мама покупала Полу, когда он был маленьким. Нижняя часть руки Паульсена была коричневой, шоколадной, за ней следовала клубнично-красная полоса — это то место, которое благодаря футболке на несколько часов открылось для горячего сентябрьского солнца. Верхняя часть руки, которая выглянула из рукава футболки, когда Паульсен облокотился на стол Пола, была такая же ванильно-белая, как и его нога.